Охота на ведьм
Шрифт:
Она все еще была как бы жива. Впрочем, она и не могла умереть, но теперь ходячая мертвячка окончательно лишилась сознания. Бессмысленное, вечно голодное чудовище — вот что осталось теперь от сестры. И еще меньше осталось от желания получить прощение.
Марк опустился на колени рядом с поверженной последним выстрелом сестрой: ее костлявые пальцы скребли каменистую землю. Надежды больше не было. Все оказалось напрасным.
Охотник перевел взгляд на яму, заполненную изумрудным мерцанием.
Обряд…
Марк накрыл ладонью дрожащие пальцы сестры: «Прости меня. Прости, если сможешь. А я прощать не намерен».
Инквизитор чуть не взвизгнул, когда первая стрела сорвалась с тетивы.
— С ума сошел?!
Конрад не ответил, отправляя в полет вторую и третью. И только когда нежить замолчала, сбитая с ног, повернул голову к монаху:
— Что-то не так?
— Глупец! Что ты наделал? — Казалось, еще мгновение, и скрюченные пальцы инквизитора сомкнутся на горле сквайра.
Вместо ответа Конрад улыбнулся.
Дожидаться возвращения могущественной колдуньи было глупо и опасно. Даже учитывая, что сам сквайр в такое чудо не верил. Но если хоть на мгновение предположить, что заговорщикам удалось бы достичь поставленной цели… Нет уж. Надо было выстрелить раньше. Намного раньше. Еще до того, как нежить начала выть. До того, как по щеке послушницы покатилась первая слеза.
Возможно, инквизитору было как раз нужно успешное завершение обряда. Но он ведь не произнес об этом ни слова, так что сам виноват. Жертва должна была попасть в руки палачей? Она и попала. А об остальном уговора не было.
— Ты понимаешь, что я могу с тобой сделать?
— А можете ли? Ваши старшие братья знают, зачем вы оказались на этой поляне? Знают, что вы не исполнили своих прямых обязанностей по уничтожению нежити, как только добрались до нее?
— Мои полномочия шире, чем тебе представляется, мальчишка!
— Но настолько ли они широки, чтобы с ними согласились другие?
Конрад не намеревался угрожать. Самым простым решением было бы похоронить инквизитора в одной могиле с мертвячкой, но сквайр понимал, что сделает это только в самом крайнем случае. Теперь понимал, что сделает, хотя еще днем раньше всерьез опасался отмщения со стороны церкви за ее пропавшего слугу.
Они оба равны между собой. Равны желанием извлечь собственную выгоду из происходящего, а значит, больше нет командира и подчиненного.
Инквизитор сжал кулаки, но не бросился в драку; все же выучка оказалась сильнее чувств.
— Если начал, то заканчивай, — бесстрастно бросил он, кивком указывая в сторону коленопреклоненного мужчины.
— Как пожелаете.
Новая стрела сорвалась с тетивы, но вместо того,
Инквизитор благостно улыбнулся:
— Не ожидал?
Конрад и впрямь не рассчитывал встретить охотника на ведьм. И судя по всему, опытного охотника, потому что новичок не смог бы остановить полет стрелы, пущенной из эльфийского лука.
«Он же опасен и для тебя, монах», — захотелось сказать Конраду, но насмешливо-равнодушные искорки, плясавшие в серых глазах инквизитора, отчетливо отдавали сумасшедшинкой, которую сквайр слишком хорошо знал по собственному опыту. Когда у человека отнимают исполнение заветного желания, он теряет рассудок.
Ненадолго, но иногда хватает и нескольких минут, чтобы произошло нечто непоправимое. Ясно одно: помощи от монаха ждать бессмысленно. Придется действовать самому и действовать против второго такого же безумца, обшаривающего сейчас ненавидящим взглядом кусты.
Не то чтобы Марк хотел убивать, но ярость, накопившаяся в груди, требовала выхода наружу. Хоть какого-нибудь. И когда на поляну ступила нога горбатого сквайра, лучшего противника невозможно было бы и пожелать.
Конечно, он выстрелил еще раз. И еще. Пока колчан не опустел и не был отстегнут, чтобы не путаться под ногами. Но стрелы не пугали охотника, а когда человек избавляется от страха, ему становится подвластным все, что только пожелается.
Сквайр не торопился приближаться, задумчивым взглядом оценивая длину лезвий «крестов», и Марк ухмыльнулся:
— Что, не видел никогда?
— Почему же? Видел, — спокойно ответил горбун. А мгновением спустя вдруг оказалось, что никакого горба нет в помине. Зато есть два длинных клинка, с тихим шипением выскользнувшие из заплечных ножен.
Имперский ассасин? Здесь, в такой глуши? Впрочем, времени подумать, какие причины могли заставить солдата самого элитного войска тайно прозябать в провинции, у Марка не нашлось, потому что сквайр бросился в атаку со всей возможной стремительностью, до того искусно прятавшейся в натренированном теле.
Схватка не должна была оказаться долгой, однако противники оказались друг другу под стать. Бесстрашные, или, вернее, потерявшие страх, пусть с одним это случилось давным-давно, а другой и вовсе родился лишенным этого чувства. Умелые, словно вышедшие из-под руки одного и того же наставника. И только если охотником владел отчаянный азарт, то сквайр оставался по-прежнему хмуро-бесстрастен. И все же в поединке чувства всегда сильнее их отсутствия, особенно если подпитываются болью потери: очередной выпад должен был взрезать бок Марка, но прошел мимо, а вот один из «крестов» достиг своей цели.