Охота на ведьму
Шрифт:
Сидящего на полу мужчину даже передёрнуло от отвращения. Кхалаи – полу-люди, полу-рептилии. Твари, которые отдалённо похожи на человека. Вот только в отличие от людей, они лишены как сколь-нибудь твёрдых принципов, так и ценностей. Даже говорят кхалаи мерзко – с постоянным причмокиванием и каким-то змеиным присвистом. Но, разумеется, не это делает их непримиримыми врагами людей, эльфов, гномов и прочих разумных существ. Главная причина презрения к кхалаям – их извечная ненависть ко всему живому в сочетании с изощрённым интеллектом, страстью к деньгам и жаждой убийства.
Ещё из уроков
Низложенный маг устало поднялся на ноги, стараясь не смотреть на мертвеца. Губы зеркальщика были слегка приоткрыты, словно он ещё пытался произнести последнюю просьбу или напутствие, глаза безжизненно закатились, тело обмякло, распластавшись по дощатому полу.
Бывший волшебник с сомнением посмотрел на часы, которые Баруз отдал ему перед смертью. Часы были простенькими, без каких либо узоров на серебряной крышке, без памятных гравировок – обычная вещица, удел которой не вызывать восхищение окружающих, а всего-навсего показывать время.
Кстати, о времени, Торой откинул серебряную крышку и посмотрел на циферблат – секундная стрелка судорожно дёрнулась и застыла. Судя по всему навсегда. Низложенный чародей хмыкнул и безразлично убрал часы в карман хитона. От сломанного механизма толку не будет, но и выбрасывать до поры до времени подарок зеркальщика не стоит. Там, где замешана магия, ни одна случайно попавшая в руки вещица не бывает лишней…
Обойдя покойника, Торой прихватил с комода одну из чадящих масляных ламп и двинулся в соседнюю комнату. Раз уж в городе объявились кхалаи, не лишним будет хоть как-то вооружиться. За дверью, как и ожидалось, оказался небольшой коридор, ведущий на кухню. Ходить по дому, в котором всего несколько минут назад убили человека – удовольствие маленькое и бывший волшебник, хотя и был не из трусливых, но чувствовал себя несколько неуютно. Конечно, будь у него Сила, подобные мелочи вроде кхалаев, ведьм и прочей нечисти его мало бы занимали, но… Силы не было, соответственно приходилось быть очень и очень осторожным.
Освещая себе путь, низложенный маг прошёл на кухню.
Здесь царил такой же беспорядок, что и в комнате – на столе опрокинутая кружка с пивом, перевёрнутая солонка и подмокший каравай, на полу перевёрнутая тарелка с ужином бедного зеркальщика (похоже, это было рагу). По всей видимости, кхалаи вторглись в дом, когда Баруз мирно сидел за поздней трапезой. Растерявшись, мастер, конечно, не смог оказать должного сопротивления, но, судя по окружающему беспорядку, всё же попытался дать нападавшим хоть какой-то отпор. Торой горько усмехнулся – старый зеркальщик против нескольких кхалаев. Исход такой битвы даже не обсуждается. Один ноль в пользу человекорептилий.
Низложенный маг, стараясь не мешкать, направился прямиком к буфету (перешагнул через разбитое блюдо и большую сверкающую медью кастрюлю), открыл выдвижной ящик. Н-да, с оружием туго… Единственное,
Теперь требовалось уходить, причём как можно быстрее, пока не явились стражники. Возвращаться прежним путём не имело смысла, поэтому низложенный маг по возможности бесшумно открыл окно и сиганул через подоконник. Неудачно приземлился в рыхлую землю клумбы, едва не сломал лодыжку, тихо выругался и прислушался к ночным звукам. Похоже, где-то плакал ребёнок. Что ж, как ни крути, а просьбу умирающего выполнить надо, это любому, даже самому беспринципному человеку ясно. Тем более что во всех этих магических разборках уж совсем не виноват ребёнок, который всхлипывал неподалёку. И, кстати, этот ребёнок не спал, в отличие от остальных мирарцев…
Перебросив нож из руки в руку, низложенный маг двинулся в ту сторону, откуда доносился детский плач.
Люция с еле сдерживаемыми слезами смотрела на Книгу.
Глупая, безмозглая ведьма, неужели ты думала, что великие магические знания откроются тебе так же просто, как ты открыла древний фолиант? Медная застёжка расстегнулась с лёгким щелчком, и испещрённые непонятными записями страницы замелькали перед глазами, но всё это не приблизило девушку к тайне Рогона даже на пару шагов. Кусая губы, еле сдерживая желание изорвать в клочья эту дрянную книжонку, Люция зашагала по комнате. Что же делать?
Девушка вновь взяла Книгу в руки, открыла, пролистала, посмотрела страницы на свет. Злые слёзы сами собой катились по щекам. Дура, набитая дура, Силы у неё так и не прибавилось, зато теперь по следам мчится разъярённый, негодующий маг, который только и жаждет, чтобы стереть бестолковую деревенскую колдунью в порошок.
Наконец, решив, что утро вечера мудренее, ведьма со вздохом разделась и легла в кровать. Зашипев, погасла лампа, тонкий фитилёк ещё несколько секунд чадил, а потом потух окончательно. В окно, сквозь кусты шиповника пробивался слабый свет луны. Тени листьев плясали на потолке причудливый танец… Погрузившись в свои мысли, девушка ворочалась с боку на бок, но заснуть так и не смогла.
Спустя несколько часов, едва первые краски рассвета скользнули сквозь стёкла, ведьма встала, неспешно оделась, пригладила волосы гребнем и отправилась умываться.
Когда заспанная, розовая со сна Фрида спустилась вниз – молодой домработницы уже и след простыл. У окна в вёдрах стояла принесённая Люцией вода, на плите – предусмотрительно разогретый чайник.
Через час служанка вернулась с огромной корзиной провизии и не менее огромными глазами:
– Фрида, торговки на рынке говорят, будто сегодня на Дворцовой Площади королева-мать станет раздавать деньги… Представляете? Золотые монеты!