Охота на Волколака
Шрифт:
Дарья, не задумываясь, согласилась, и вскоре нас за столиком стало трое. Напряженная атмосфера развеялась. Вернулся присущий кофейным уют.
Как выяснилось, в «Монпансье» Колпакова оказалась по чистой случайности. Собиралась проведать кузину и решила прикупить конфет для племянниц. А тут новая приятельница. Ну как не подойти?
Знакомство с Инессой Ивановной, к моей радости, прошло на ура. Обладающая мощной жизнерадостной энергетикой девушка заставила мою тетушку позабыть о Бабишевых и раствориться в светской беседе.
– Так холодно нынче
– Вот и мы о том же с Сонечкой подумали, – закивала Инесса Ивановна. – Встали засветло. На выставку наведались. А после уж сюда.
– Не та ли это выставка, где обещались неизвестную картину Василия Андреевича Тропинина публике явить, а по итогу – шиш?
– Она самая. Однако ж там такая печальная история… – тяжело вздохнув, тетушка пересказала Дарье все, что знала о скоропостижной кончине владельца холста, закончив причитаниями о незавидной судьбе бедной вдовы.
Колпакова поохала, покачала головой, но, видимо, ввиду профессии, не привыкшая долго горевать, поспешила сменить тему.
– Софья Алексеевна, не взыщите, но я должна признаться, – девушка молитвенно сложила руки в ответ на мой вопросительный взгляд. – Не удержалась, рассказала нашему издателю Дмитрию Андреевичу Бессодько все как на духу.
– О чем же?
– Так известно о чем. О том, как вы, храбрейшая из женщин, избавили город от Князя Тьмы.
А вот это неожиданно.
– Как вы узнали? Господин пристав обещал молчать.
– Газетчиков полиция ни в грош не ставит, – посетовала Дарья. – Но всем языки не оборвешь. Невидаль какая, хрупкая барышня выводит на чистую воду кровожадного душегуба. Китеж достоин знать своих героев. И я, как городской репортер, намеренна бросить все силы, дабы ваше имя, Софья Алексеевна, попало в анналы истории.
Я закашлялась. Инесса Ивановна, нахмурившись, постучала мне по спине.
– Извольте, Дарья Спиридоновна, – обратилась она к Колпаковой. – Как вы собираетесь этого добиться?
– Посильными мне средствами, Инесса Ивановна. Напишу о вашей племяннице статью. Господин Бессодько клятвенно обещался выбить под нее первую полосу. Но в ближайшее время все они заняты анонимными пасквилями художественного критика, называющего себя Спиритус. Давеча разметал в пух и прах повесть самого Чехова «Скучная история». Назвав ее неудачным подражанием Льву Николаевичу Толстому. Додуматься только! Ежели желаете знать мое мнение – полнейшая чепуха. Голая дилетанщина, рассчитанная на тех, кто ничего не мыслит в литературе. Однако ж статья возымела успех среди читателей. И нынче он наш первый и самый лучший репортер, – Дарья так сильно сжала в ладони салфетку, что костяшки пальцев побелели. Заиграли на лице желваки. – Ну да ладно. Держу пари, наша статья всякого Спиритуса потеснит. Даже название придумала – «Великая сыщица. Охота на Князя Тьмы». Как, по-вашему, звучит?
– Оригинально, – вымучила я улыбку. – Но мне кажется, это лишнее…
– Отнюдь. Женщин, чье имя у всех на устах,
– Кхм, – поперхнулась я.
– Пожалуй, вы правы, – задумалась Дарья. – «… В поисках умудренной жизненным опытом барышни, задумавшей прогуляться по Перемейскому парку».
– Прелестно, – поаплодировала тетушка, которая, впрочем, слишком впечатленной не выглядела. Оно и понятно, свежа в памяти нанесенная мне этим самым татем рана, которую ей пришлось бинтовать.
– Благодарю, – смущенно улыбнулась Колпакова. – Я еще вот что подумала… А ежели это будет не рассказик, а роман с продолжениями? В каждой серии которого «великая сыщица» будет расследовать все новые и новые преступления…
– Не слишком ли много детективных дел для одного небольшого городка? – не сдержавшись, хмыкнула я.
– Ваша правда, – печально вздохнула она, но грустила не долго, внезапно яркий свет снова озарил ее глаза. – С месяц назад у нас в Китеже была найдена убитой выдающаяся личность. Столичный медиум – госпожа Амадея. Чем не новое дело для «великой сыщицы», Софья Алексеевна?
Взгляд у Дарьи был, скорее, заинтересованным. Тоненькая морщинка прорезала гладкий лоб. Поди пойми, действительно ли только что вспомнила об отшумевшем месяц назад убийстве или знает, что это я нашла тело?
Ни единой зацепки, свидетелей, улик. Лишь еле заметное темно-бордовое пятнышко на платье, вокруг такой же едва видимой дырочки в области сердца.
Знакомая картина. Но не могла же я признаться Ермакову, что уже видела подобное в зеркале, когда пришла в себя в теле невинно убиенной из такого же непонятного орудия Сонечки?
Вряд ли он вызвал бы санитаров, но у виска пальцем однозначно бы покрутил.
Две недели поисков, опросов соседей и знакомых не дали ничего. Дело зависло. А с ним вместе и мой шанс узнать, чего же хотела от молодой барышни медиум? Неизменно одно, обе эти смерти каким-то образом связаны с отцом Сонечки. Предполагаемым любовником госпожи Амадеи.
– Я наслышана об этом убийстве. Но, насколько мне известно, им занимается пристав Изюмского участка, ведь все случилось на его территории. А он, в отличие от Гордея Назаровича, категорически против привлечения посторонних сил.
– Вот же чванливый дурак, – заскрипела зубами Колпакова. – Простите покорно, Инесса Ивановна, мне довелось быть представленной этому типу. Мужлан и индюк. Иных званий ему не дано.
Сложно было с ней не согласиться. Петр Семенович Овсянников, пристав Изюмского участка, офицер старой закалки, считающий, что место женщины у плиты. Такой и святого вывел бы из себя. А так как до святой мне, как пешком до луны, обозвала его недалеким ослом и зареклась переступать порог его кабинета.