Охота на волков (Живым не брать)
Шрифт:
К бойцу из команды Рейнджа, которого нохчи свалили в бункере, на рассвете добавился Коля Остапенко, боец из бушминского «Терека», — его зацепило автоматной очередью по ногам, раздробило бедро и разорвало пах.
В итоге разменяли двух своих павших товарищей на двух подраненных десантников, которых чудом удалось спасти от неминуемой казни — этим двоим нохчи успели объявить, что они приговорены шариатским судом к смертной казни через обезглавливание.
Бушмин, нарушив режим радиомолчания, связался по «Акведуку» с Шуваловым. Закончив переговоры, он уже ни на минуту не отходил от раненых;
Ранним утром, в те часы, когда еще нет серьезных боестолкновений, к ним пробился Особый разведотряд ВДВ, который вместе с остатками резервной группы спецназначения ГРУ привел сюда из Ханкалы сам полковник Шувалов.
Когда десантники собственными глазами увидели, что сотворили подлые нохчи с их товарищами, участь четверых бандитов, которых удалось пленить в результате внезапной утренней акции — побросав оружие, они пытались выдать себя за мирных жителей, — была решена соответствующим образом.
Спустя два или три часа — Бушмин окончательно потерял счет времени — они втроем, он, Шувалов и Мокрушин, стояли перед командующим Объединенной группировкой.
Генерал, дельный мужик, что-то им такое говорил — это можно было понять хотя бы по тому, что у него шевелились губы. Но ругал ли он гэрэушников или, наоборот, решил удостоить их своей похвалы — Бушмин так и не врубился. Скорее все же командующий был доволен результатами акции, потому что обнял по очереди двоих извозившихся в грязи и копоти офицеров — обнял, неловко ткнувшись носом в их заросшие щетиной рожи.
Одного пленного они все-таки с собой привезли. Черепанов лично «взял» его во время штурма бункера. Он почему-то решил, что данный субчик — важная пташка. И что тот может многое знать про нохчей и их ближние планы. Пришлось приглядывать, чтобы бойцы втихаря не шлепнули информированного «языка», а такие поползновения имели место.
Бушмин на тот момент как-то запамятовал, о чем ему прежде говорил Шувалов. Что есть какие-то вопросы к «капитану Андрееву» по недавней акции в предгорьях. И что это как-то связано с той довольно странной троицей, которая была отловлена в окрестностях Чихи-Юрта, а затем перевезена в Моздок, — одного типа из этой компании изумленный донельзя Бушмин повстречал уже в Джохаре.
Вспомни он вовремя о недавнем разговоре с Шуваловым, наверняка распорядился бы избавиться от черепановского «языка» — зачем ему новая головная боль?
Но по запарке не врубился с ходу, что Череп контужен, а потому малость не в себе.
Показалось даже, что и самого слегка зацепило — это когда общались с командующим: у Андрея в тот момент как будто ватой уши заложило, ни черта не разобрал из сказанного.
Но чуть позднее, когда они перебрались в свой кунг, слух к нему вернулся полностью. И он своими ушами слышал, как Шувалов переговаривался по закрытой связи со старшим офицером Разведупра при штабе ОГФС в Моздоке. Михалыч сказал тому, что всех «прокуроров», «крутых ментов» и даже какого-то «заместителя-представителя», всех вместе взятых следует послать... И что единственным, у кого эти деятели могут разжиться интересующей их информацией, является представитель ГРУ «подполковник Сергеев»,
На вопрос Бушмина, что означает сей переполох и какое отношение он сам имеет ко всему этому, Шувалов отреагировал следующим образом: «Расслабься, Андрей, и ничего не бери в голову».
Привели себя в относительный порядок, выпили по стакану водки. Перед тем как завалиться спать, вышли вдвоем с Рейнджем наружу и уселись на пустой ящик из-под гаубичных снарядов. Курили, стряхивая пепел подрагивающим пальцем, и молчали, сидя спина к спине. Думали же каждый о своем.
Часть 2
Блокпост
Глава 1
Что такое зиндан, Дольниковой уже доводилось слышать. Тот же Алексей, к примеру, был большим знатоком пресловутого «чеченского вопроса». Знатоком, каких поискать. Хотя сам он в плену не бывал и в зиндане никогда не сиживал.
Подземная тюрьма, причем довольно-таки примитивная, — вот что такое зиндан.
И теперь вот она, Анна Дольникова, сидит взаперти в зиндане, устроенном в недрах чеченской земли, где-то в окрестностях села Новый Шарой. В каменном колодце с холодным цементным полом и слезящимися влагой шершавыми бетонными стенами. В помещении площадью не более трех квадратных метров, без окон и дверей, но с люком в потолочном перекрытии, забранным решеткой из толстых металлических прутьев.
Вернее, даже не сидит, а лежит, свернувшись калачиком на деревянном поддоне, на боку, в позе эмбриона.
Поначалу с нее не хотели снимать наручники. Кажется, она чувствительно пнула кого-то из этой троицы, пнула еще раньше, в вагончике. Не то чтобы надеялась управиться со всеми бугаями — у нее не было ни единого шанса. Просто хотела их спровоцировать. Думала от безысходности, что ее тут же на месте пристрелят. Искала себе, словом, легкой смерти.
Но милости к себе так и не дождалась.
А браслеты, по всей видимости, не стали на нее по-новому надевать, исходя из сугубо практических соображений.
Чтобы она могла без труда пользоваться «парашей».
В «камере», куда ее поместили на неопределенный срок, все устроено чрезвычайно просто. Несколько досок, сколоченных воедино на манер грузового поддона, — это топчан. Сверху на него брошен сырой кочковатый матрац. Единственное, чем можно укрыться здесь от холода и влаги, — пропахший мазутом и порохом тулуп.
В ногах стоит ведро, обычное эмалированное ведро с ручкой, чтобы узник, значит, не ходил под себя, а справлял нужду более или менее цивилизованным способом.
Но крыс и прочей гадости здесь, кажется, нет. Потому что никакое живое существо здесь долго не протянет.
Когда двое вэвэшников, натужно кряхтя, протиснули свою жертву через люк внутрь каменного колодца, Дольникова ненадолго пришла в себя.
Грубые «жестяные» голоса долетали до нее как будто с того света.
«Не вздумай ходить под себя! В углу стоит „параша“... Ты слышишь меня, тварь чеченская?! Смотри, блюди себя в чистоте!»
«Толян, здесь крюк есть... В стену вмурован. Может, прикоцаем за одну руку, а другую свободной оставим, чтоб сидеть могла и до „параши“ в случ-чего дотянулась?»