Охота на зайца
Шрифт:
«Сотрудничек» в анораке улыбается мне уже меньше. Должно быть, принимает меня либо за чокнутого, либо за лицемера, в чем не совсем ошибается. Я выкручиваюсь, как могу.
18.50. Громкоговоритель объявляет отправление. Я насчитал восемнадцать пассажиров, троих не хватает. Это нормальная квота для «неявившихся», как гласит инструкция. Они могут преспокойно сесть в Местре, такое часто случается. Контролеры в последний раз перед свистком отправления мерят шагами перрон. Холодный ветер треплет волосы мне и «сотрудникам».
Я даже не успел заметить,
С подножки спускается еще какой-то тип, новый…
Третий гад, тот самый, которого видел Ришар. Он прячет в карман кастет…
Не знаю, как ему удалось пройти, — наверное, один из контролеров открыл проход через гармошку.
Несмотря на боль, я пытаюсь встать, ощупывая неловкой рукой то место, куда получил удар. Стиснув зубы, вижу две капли крови на кончиках своих пальцев.
Я даже не пытаюсь встать, когда они окружают меня все втроем.
— Куда ты его деееел? — орет один.
— Вы… вы видели, как он садился? — пытаюсь я мямлить меж двух приступов боли.
— Не корчи умника, ты уже поиздевался надо мной сегодня. Два раза подряд — это уже чересчур.
Свисток. Двери хлопают одна за другой, все, кроме моей.
— Вы ищете место или что? — раздается вдруг совсем рядом по-итальянски.
Контролер.
— Но… у меня есть… места!
Трио размыкает кольцо вокруг меня, контролер глядит в панике. Превозмогая невыносимую боль в спине, я пытаюсь разогнуться. Мне надо проглотить мою боль, иначе это сулит неприятности.
— Что происходит? Какие-то проблемы? — спрашивает он.
— Нет… нет… Я поскользнулся… на подножке… — бормочу я, заводя руку за спину.
— А вы тогда что тут втроем делаете? — спрашивает он у остальных.
На какое-то мгновение я испугался, что они сейчас вытащат из шляпы три билета в мой вагон. Что они и есть те трое «неявившихся».
Они смотрят только на меня, и плевать им на то, что может сказать контролер.
— Мы не собирались садиться. Мы хотели только пожелать счастливого пути.
В тот самый миг, когда поезд тронулся, красный анорак собрал своих приспешников у себя по бокам. И словно трехглавый цербер, они пролаяли хором:
— Счастливого пути!
***
Я ложусь животом на кушетку и пытаюсь заставить двигаться свой позвоночник.
Таран. Вот какой штуковиной получил я по спине. Удар сокрушительный, прямо сногсшибательный. После такого девяностоградусный спирт производит впечатление ласки. Мне нужно время, чтобы вернуть себе гибкость. А слишком долго я ждать не могу, мне работать надо, иначе запоздаю со своим планом. Я-то ведь знаю, что соня сложен пополам и засунут в мышеловку… И я пока не могу вытащить его оттуда.
Единственный способ иметь развязанные руки в этом рейсе — это как можно быстрее и лучше делать свою работу проводника. В Местре я принял двух «неявившихся». Для начала я попробовал тихонько ковылять
Я вполне доволен, что разыграл гостеприимство с этими ребятами, помешанными на конфетти; если тот же номер удастся со швейцарцами и французами, глядишь, все остальное тоже пройдет гладко. Я доставляю им билеты «прямо на дом», что избавляет меня от их визитов в мое купе и шатаний по коридору, но при этом они останутся под рукой или по крайней мере в пределах досягаемости голоса. Удачная затея.
Сейчас не время расслабляться. Когда раздам постельное белье, смогу сделать передышку у Мезанжа. Думаю, что пора вызволять соню. Должно быть, поясница у него в том же состоянии, что и моя. Жду момента, когда площадка освободится.
Он выходит головой вперед и испускает полузадушенный крик, в какой-то невероятно замедленной судороге пытаясь дотянуться ногами до пола. Я придерживаю его за пояс.
— Вы в порядке?
Он с трудом глотает воздух. Ему не удалось сдержать потоотделение. Никогда еще не видел человека, который бы так мало сопротивлялся затхлой атмосфере.
— После отправления всего двадцать минут прошло, а вы уже скисли?
— Это ничего… пройдет… — бормочет он, разминая себе спину.
— Мне жаль… Я долго ломал голову, но другого места тут и вправду нет. Это был единственный способ сесть в двести двадцать второй так, чтобы никто вас не видел. И вот доказательство: они только что тут были втроем, все обшарили. Но так и не догадались, что вы уже были в поезде, когда он подошел к платформе.
Я не говорю ему, что эта веселая компания «сотрудничков» ни минуты не сомневалась, что он тут, и что они размозжили мне хребет на прощание.
— Присядьте пока в первом, мне надо заняться бельем.
Я разбрасываю простыни и подушки по купе, не считая. Закончив раздачу, прошу его посидеть тихонько с полчасика, пока я хожу к Мезанжу.
— Не оставляйте меня одного, Антуан…
Не нравится мне этот его умоляющий тон. У меня впечатление, что он расклеивается все больше и больше. И готов уступить любому, кто решится взять его за шкирку.
— Я скоро.
Заперев дверь на висячий замок, иду предупредить контролера о своей маленькой отлучке к коллеге из восемьдесят девятого. Ему на это по-королевски начхать. На полной скорости пробегаю через вагоны Ришара и Эрика, которые еще только паспорта собирают. Мезанж тоже, урожай у него в фуражке. Большая фуражка для большой головы.
— Какого черта ты тут делаешь, мальчуган?
— Ну… ты же меня сам приглашал!
— Обычно ты являешься, чтобы хлебнуть чего-нибудь, а тут до аперитива еще добрых два часа. У тебя что, вагон пустой?