Охота на жену
Шрифт:
– Подпишите, пожалуйста, здесь и здесь, – любезно подсказывает мне девушка нужные места в договорах. – А это ваши экземпляры.
– А если я не буду снимать деньги с этой карты, значит, ничего платить не нужно? – на всякий случай уточняю я по поводу кредитки.
– Всё верно, – кивает менеджер, – обслуживание карты бесплатное, беспроцентный период пятьдесят дней, и только если вы превысите его, будут начисляться проценты.
– Поняла, спасибо большое.
Пробежавшись глазами по тексту договоров, подписываю
– Всего доброго, Татьяна Петровна, – с любезной улыбкой прощается девушка, – хорошего дня!
– Спасибо, и вам, – киваю я.
Шагаю на выход, на ходу убирая карточки и договоры в рюкзак, но путь мне преграждает открывшаяся справа дверь в стеклянной перегородке с надписью «Обслуживание юридических лиц». Оттуда выходят двое мужчин, негромко беседуя о чем-то. Останавливаются, жмут друг другу руки, очевидно, прощаясь.
Моё сердце делает кульбит, вызывая острый болезненный спазм в груди.
Один из этих мужчин – Сергей.
Второй мужчина возвращается за стеклянную перегородку, а Сергей поворачивает голову и упирается взглядом как раз в меня.
Его лицо остаётся невозмутимым, только кадык на шее едва заметно дергается вверх.
– Опять ты, – негромко произносит он.
4. Как поживаешь?
Я даже не знаю, что на это ответить. Чувствую, как к лицу приливает жар.
– Да я тут… по делам, – сконфуженно бормочу и, опомнившись, начинаю шагать к выходу, отведя в сторону взгляд.
Сергей тоже направляется к порогу и открывает для меня дверь. Сначала одну, потом вторую, в фойе, чтобы выпустить на улицу.
– Спасибо, – не глядя на него, бросаю я, не собираясь останавливаться.
Но уже за стенами банка из-за спины раздаётся негромкое:
– Таня.
Замираю на месте и медленно разворачиваюсь. Хоть и очень хочется сбежать. Но в то же время я испытываю необъяснимое облегчение от того, что он меня окликнул. Наверное, я бы сошла с ума, если бы сейчас просто так ушла.
– Как поживаешь? – небрежно интересуется Сергей, склонив голову на бок и подходя ближе.
Мне снова становится неловко под его взглядом. За свои потрепанные кеды, за дешевую майку, купленную на рынке возле школы, за выцветшие от времени джинсы.
Потому что Сергей снова одет идеально. Наверняка в очень дорогие вещи. На нём белая рубашка с завёрнутыми до локтя рукавами, светлые брюки. На запястье массивные спортивные часы, а в руке брелок от машины.
И я не понимаю, почему эта разница между нами так убивает меня. Почему рядом с ним я чувствую себя неудачницей.
– Хорошо поживаю, – пожимаю плечами я, пытаясь сделать вид, что наша случайная встреча второй день подряд мне совершенно безразлична. – А ты как?
– Тоже неплохо, – отвечает он. И я снова не могу прочесть его эмоции.
Впервые в жизни я остро жалею о том, что это так. Как бы мне хотелось сейчас сказать ему, что да, я вышла замуж, у меня прекрасный муж и детишки, и я безумно счастлива.
Но нет. Врать о таком унизительно.
– Нет. А ты? Не женился?
– Нет, – как-то странно усмехается он. Будто я только что задала совершенно нелепый вопрос.
– Как… твои друзья поживают? Вы ещё общаетесь? – зачем-то поддерживаю я разговор.
Хотя самой дурно от того, что мы просто стоим рядом. Кажется, ещё немного, и у меня потемнеет в глазах от волнения.
– Карим во Франции сейчас. Женился. Дочку растят. Мажор здесь двигается, видимся иногда, всё нормально у него. С Дюшей не общаемся. Но от пацанов знаю, что он в Москве, какой-то бизнес там мутит, – неожиданно просто делится он.
– А как Стёпа с Маргаритой? Они до сих пор вместе? – с искренним интересом спрашиваю я, даже забыв на миг обо всех разрушительных эмоциях, что испытывала минуту назад.
– А Стёпы больше нет, – мрачно отвечает Сергей. – Убили его.
Прикрываю ладошкой рот, шокированная услышанным:
– Как убили? Кто?
– Да так. Мразь одна. Которая уже горит в аду.
– Какой кошмар… – выдыхаю я. – А как Марго? Как она это пережила?!
– А у неё всё хорошо, – с пренебрежением произносит Сергей. – Поплакала немного, потом замуж вышла за какого-то банкира. Нарожала троих детей.
На несколько мгновений между нами повисает неловкая тишина. И мне так больно от услышанного, будто Степан был мне кем-то близким, а не просто знакомым парнем, с которым я даже ни разу не разговаривала толком. Но почему-то гораздо больше мне жалко Марго. Я ведь помню, как она его любила. Страшно представить, как бедняжка такое пережила. И эмоции Сергея на её счёт совершенно непонятны. Это же счастье, что она не сломалась, а смогла жить дальше, устроить личную жизнь, создать семью.
– Осуждаешь её? – спрашиваю я, испытывая какой-то необъяснимый страх. Будто если он это подтвердит, я окончательно разочаруюсь. Получу ещё одно подтверждение, что нет у этого человека сердца, и на сострадание он не способен.
Но Сергей смотрит на меня будто с непониманием:
– С чего ты взяла?
– По твоему тону.
– Да нет. С чего мне её осуждать. Она не обязана была с ним в могилу ложиться. Жизнь продолжается, мы все двигаемся дальше.
Он произносит всё это ровным тоном. Будто ему всё равно. Но я вдруг отчетливо понимаю, что на самом деле это не так.
Ему больно. Ему по-настоящему больно из-за смерти друга. И осознание это оглушает меня. Я ощущаю его боль как свою. И на сердце будто камень.