Охота за невестой
Шрифт:
– Если он не собирается браться за наше дело, а преследует другие цели, то может водить нашу Пру за нос.
Честити забыла о недоеденном миндальном печенье. Ее глаза широко распахнулись, и она перешла на шепот:
– Может быть, он задумал что-то недоброе?
– О, Чес!
Сестры расхохотались, чего она и добивалась, однако их веселье длилось недолго.
– Но почему вдруг он проявил ко мне интерес? Ведь я выглядела просто ужасно! – сказала Пруденс.
– Думаю, когда ты разгневалась, то стала самой собой, несмотря на твое одеяние, –
– Ты снимала очки?
– Не знаю, я... О, ради всего святого, Кон! А что, если снимала?
Сестры ничего не ответили, только смотрели на нее с удивлением.
– О святые угодники! Дайте мне силы!
Пруденс взяла сандвич и быстро покончила с ним.
– Значит, ты приняла приглашение, – констатировала Честити.
– Да, я же сказала, что приняла. Не могла же я упустить такой шанс – еще раз попытаться убедить его взяться за наше дело.
– Он привлекателен? Пруденс задумалась.
– Не в моем вкусе, – сказала она наконец с вызовом. – Но некоторые женщины могут счесть его привлекательным.
– Но на тебя никогда не действовала демонстрация обаяния, – заметила Констанс, беря чашку.
– Не действовала, – согласилась сестра.
– Хотелось бы знать, чем закончится этот вечер, – задумчиво произнесла Честити.
Пруденс промолчала и взяла второй сандвич с огурцом.
ГЛАВА 6
– Идешь куда-то, моя дорогая? – Лорд Дункан остановился посреди холла, глядя на дочь, спускавшуюся с лестницы. Через ее руку было перекинуто пальто.
– Да, меня пригласили на обед, – ответила Пруденс, сходя с последней ступеньки. Она не могла не заметить изумления во взгляде отца при виде ее туалета. Дочь была одета так, словно собиралась на похороны. Старомодное платье, коричневое в полоску, никаких украшений.
Пруденс, не желая привлекать внимание к своему туалету, торопливо сказала:
– Добрый вечер, лорд Беркли.
Она произнесла это ледяным тоном, но ни граф, ни ее отец не заметили этого.
– Добрый вечер, Пруденс, – ответил граф, одарив ее игривой улыбкой. – Должно быть, у вас свидание с молодым человеком, да?
Он хотел потрепать ее по щечке, но она ловко увернулась.
Граф хмыкнул:
– Такая стыдливость вам не к лицу, мисс Пруденс. Другое дело девушка, впервые выходящая в свет. А вы уже который сезон появляетесь в обществе.
Пруденс бросила взгляд на отца и по выражению его лица поняла, что он не одобряет фамильярности своего друга. Это ее удивило и в то же время придало ей смелости. Обычно отец был во всем согласен с Беркли. Его слово было для отца законом. Но может быть, отец не так уж верит в непогрешимость графа, хотя громогласно выступает в его защиту и порицает хулителей своего друга? Как бы то ни было, в завуалированных намеках графа на возраст и незамужнее состояние Пруденс было что-то в высшей степени омерзительное, а лорд Дункан отличался крайней щепетильностью и был любящим отцом.
Пруденс
– Как продвигается возбужденное вами дело о клевете, милорд?
Вопрос оказал желанное действие. Лицо его лордства побагровело.
– Этих чертовых трусов пока еще не удалось привлечь к ответу, о них ни слуху ни духу, как говорят мои поверенные. Они скользкие, как угри. Но если они думают, что им удастся выйти сухими из воды, то глубоко ошибаются.
– Едва ли им удастся скрываться вечно, лорд Беркли, – заметил лорд Дункан.
– О нет, мы их прищучим, и тогда я обдеру их до нитки, всех до единого, – в ярости заявил он. – Я сдеру с них шкуру и отберу все до последнего пенни.
– Очень сомневаюсь, что даже вся полнота закона позволит вам сделать все, что вы намереваетесь, – мягко возразила Пруденс. – И как вы полагаете, сколько ответчиков будет в этом деле? Один или больше?
– Конечно, больше, там их целая команда, этих слизняков, предательски маскирующихся под женщин и готовых вонзить нож в спину исподтишка. Наверняка какие-то извращенцы. Попомните мои слова! – Он сверкнул глазами на Пруденс и помахал пальцем перед самым се носом. – Попомните мои слова, мисс. Мы конфискуем все номера этой паршивой газетенки и устроим из них костер прямо на улице. Я их, проклятых, разорю и сгною в тюрьме!
– А вам не приходит в голову, лорд Беркли, что авторами могут оказаться женщины?
Он уставился на нее с таким удивлением, будто у нее появилось две головы.
– Чепуха! Чепуха! Скажете тоже! Женщины! – Он разразился оглушительным хохотом и похлопал по плечу лорда Дункана. – Женщины! Чтобы женщины копались в грязи, придумывали столько лжи, появлялись в трущобах... Как вам такая идея, а, Дункан?
Лорд Дункан нахмурился. На него нахлынули воспоминания о покойной жене.
– Маловероятно, – согласился он, – но все может быть.
– О, друг мой, у вас путаница в голове, – заявил граф. – Ни одна уважающая себя женщина не стала бы ввязываться в такое дело.
– Однако уважающие себя женщины читают эту газету, – заметила Пруденс. – Даже покойная матушка находила ее интересной.
Последнее замечание заставило графа Беркли замолчать – он не посмел плохо отозваться о покойной жене друга.
– Ты обедаешь дома? – обратилась Пруденс к отцу, воспользовавшись наступившей паузой.
Лорд Дункан, обрадованный сменой темы, ответил:
– Да, пожалуй, мы пообедаем дома. Дженкинс и миссис Хадсон порыщут по кладовым и найдут для нас что-нибудь.
Пруденс подумала, что не было бы грехом поставить об этом в известность дворецкого и домоправительницу, особенно принимая во внимание то обстоятельство, что их скромные доходы не давали возможности набивать кладовые деликатесами на случай, если хозяину вздумается отобедать дома и пригласить кое-кого из друзей. Но она и ее сестры давно оставили надежду на то, что их отец наконец поймет, как трудно живется семье.