Охота за полимерами
Шрифт:
— Это в чём это мы будем “разбираться”? — подозрительно прищурилась на меня Светка.
— Чувствительность и обратный отклик, Света. Я — не сервисный стенд, пределов, характеристик и прочих моментов андроида на ощупь не знаю, — терпеливо объяснил я. — У тебя тут, — указал я на руки, функциональную и монтируемую — Датчики. Боли, тактильные, температурные. И куча подключений переменного сечения. А значит что?
— А значит, Верхазов, будешь меня мучить, устанавливая, какую плотность подключения настраивать, — показательно пригорюнилась рыжая. —
— Готова — значит, помучаю, — не оценил я театрального представления товарища Радужной.
И ещё час, под взвизги, ругань и проклятья Светки, занимался подключением. Блин, самому девушку было жалко, но без этого — никак! Вот будет у неё, например, недостаточная тактильная чувствительность, а она меня за задницу, как любит делать, пощупает! А если наоборот, в смысле с другой стороны Жоры?! Совсем беда будет! Оторвёт, выжмет, сдавит…
— Садист ты, Жорик, — обессиленно откинулась Светка на кресле, когда я со словами “всё” зафиксировал защитные крышки соединений. — Но рукастый, — широко улыбнулась она, вращая рукой. — И я тебе это припомню! — посулила она.
— Это что это ты мне припомнишь?! — возмутился я.
— Всё, — отрезала Светка. — В мастерскую сходим?
— Давай, — не стал спорить я.
Сам понимаю, что ей не терпится. Да и мне не терпится, если начистоту: целая, здоровая и довольная Светка мне нравится гораздо больше, чем не такая!
Через пару часов обе половины моей многострадальной задницы подверглись жестокому андроидному надругательству. Во враньё Светки, что это “благодарное пожмякивание” я не поверил совсем: точно мстила. Но хорошо, что не наоборот, как я опасался.
Вернулись в мастерскую, причём, дела, похоже, на сегодня закончились — Светка и по взглядам, и по тонким (ОЧЕНЬ чувствительным) намёкам, хотела протестировать и в полной мере ощутить руку. Ну и отблагодарить, по её словам, что немного пугало… Но комсомольцы не из пугливых, так что пугаться я перестал.
Только было собрались перейти в условно-горизонтальную позицию (со Светкой она и вправду была весьма “условной”), как в дверь мастерской раздался требовательный стук.
— Это кого это принесло на ночь глядя, — риторически поинтересовался я, приводя некоторый беспорядок своего гардероба в порядок.
— Не знаю, Жора, но пошли этого “кого-то” подальше, — завернулась в одеяло Светка, у которой отсутствие гардероба в беспорядке быть не могло. — Я тебя жду.
— Угу, — кивнул я, ну и потопал к двери, присматриваясь в электрозрении.
Человек, один, что-то на поясе, на малой атомной батарее, вроде лазерник, но и всё. Так что открывал я дверь более или менее спокойно, но с твёрдым намерением неурочного визитёра послать подальше, как минимум —— до завтра.
— Георгий Верхазов, известный как “Свинобой”, — произнёс посетитель.
Такой, парень лет тридцати, довольно смазливый, с тонкими усиками и зализанными волосами, просто всем своим видом вызывал желание назвать его “лощёный”.
— Завтра приходите, — буркнул я.
А то не представился и не поздоровался, даже не спросил моё имя, а снисходительно констатировал. Я в глаза эту лощёную физиономию никогда не видел! И у меня подруга в ожидании дружеских частей моего организма, после эмоциональных переживаний, да и мне неспокойно было, тоже хочется. В общем, пусть завтра припирается.
— Есть разговор, — ласково прищурился лощёный, вставив носок лакированного туфляра перед захлопываемой мной дверью. — Важный для тебя и твоей бабы. Жизненно важный, — снисходительно бросил он.
Я вот несколько призадумался — а не сделать ли фигуральную ласту в лакированном штиблете ластой фактической? Но… ладно, послушаю, что скажет. А потом можно и мордас начистить.
— Говори, — перешёл я на “ты”, как и лощёный.
— Не тут же, — брезгливо оттопырил он губу. — Так дела не делаются. Выслушаешь меня внутри, — махнул рукой он.
— И рыло твоё наглое там начищу, — благожелательно сообщил я.
— Да ты… ты вообще понимаешь — кто Я? — вытаращился на меня лощёный.
— Конечно, нет, — хмыкнул я. — Ты же не представился. И глупости говоришь. Ладно, заходи, представляйся и вали. Десять минут. Или вали до завтра, — озвучил я.
Как-то мне в этот момент мне очень к месту вспомнился андроид Феликс Петушинский из Собинки. Так-то и я могу матом послать, но непривычно, всё-таки. А у Феликса получалось плавно, ровно, матом не ругаться, а разговаривать. И вот лощёная и хамская рожа посетителя прямо побуждала с ней общаться “как Феликс”.
Глава 19. Пираты XXV века
— Свет, он ненадолго! — озвучил я, заблокировав лощёного типчика в дверях, не пуская в мастерскую. — Говорит что-то важное, с нами связанное.
— Да? А до завтра не ждёт? — недовольно осведомилась Света, высунув голову.
— Пара минут, — заверил я. — Ты кто? — поинтересовался я у надувшегося визитера.
— Я Егор Мухин, — выдал типчик задрав нос.
— И что тебе, Егорушка, от нас надо-то? — через четверть минуты тишины после этого начал звереть я.
— Жор, да выкини его от нас, на самом деле! — резонно высказалась Светка.
— Вы совсем идиоты? — выпучился лощёный, но на мою руку, протянутую к его лацкану, зачастил. — Я — первый секретарь развлекательного кооператива “Эйфория”!
— Сочувствую этому кооперативу, — честно высказался я, продолжая примеряться к лацкану.
— Жор, погоди, — напряжённым голосом высказалась Света. — Это наркопритоны?!
— Не “наркопритоны”, а заведения с расширяющими сознания веществами!
— Понял, — всё понял я. — Пшёл вон, пока цел.