Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Смит Уилбур

Шон остановил его.

– Как мой брат… как Гарри?

– Бедный старина Гарри. – Деннис печально покачал головой.

– Что с ним?

В голосе Шона прозвучал страх.

– Ничего, – быстро успокоил его Деннис. – То есть я хочу сказать, ничего, кроме того, что всегда.

– Почему ты тогда сказал «бедный старина Гарри»?

– Не знаю, просто все его так называют. Должно быть, обычай. Просто он один из тех, о ком всегда говорят «бедный старина».

Шон сдерживал досаду. Он хотел узнать. Он должен был узнать.

– Ты не ответил на мой вопрос. Как он?

Деннис

сделал значительный жест правой рукой.

– Часто прикладывается к бутылке. Я не виню его – эта женщина, его жена… Тебе повезло, что ты тогда исчез, Шон.

– Наверно, – признал Шон, – но он здоров? Как дела в Тёнис-краале?

– Мы все пострадали от коровьей чумы, но Гарри потерял больше половины стада. Бедный старина Гарри, с ним всегда что-нибудь происходит.

– Боже мой, пятьдесят процентов!

– Да, но, конечно, Ронни помог ему справиться. Дал ему заем под залог фермы.

– Тёнис-крааль заложен! – застонал Шон. – О, Гарри, Гарри!

– Да. – Деннис неловко кашлянул. – Ну, думаю, мне лучше пойти. Totsiens, [59] Шон. Рассказать им, что я тебя видел?

– Нет, – быстро ответил Шон. – Пусть все остается как сейчас.

– Ну хорошо. – Деннис колебался. – У тебя все в порядке, Шон? Я имею в виду, – он снова кашлянул, – как у тебя с деньгами?

Шон почувствовал, как немного рассеивается его дурное настроение – этот напыщенный человечишко собирается предложить ему взаймы.

59

До свидания (африкаанс).

– Очень любезно с твоей стороны, Деннис. Но я сэкономил несколько фунтов, так что на пару дней мне хватит, – серьезно ответил он.

– Ну ладно. – Деннис испытывал большое облегчение. – Хорошо. В таком случае totsiens, Шон.

Он повернулся и быстро вышел из бара. Он вышел из бара, и Шон о нем забыл. Он думал о брате.

Неожиданно он принял решение. Когда кончится следующая поездка, я отправлюсь в Ледибург. Ферма, о которой они мечтают, ничего не утратит, переместившись от Паарла в Наталь, а ему вдруг ужасно захотелось снова посидеть в кабинете в Тёнис-краале, почувствовать, как по утрам с откоса наползает холодный туман, увидеть, как ветер разносит белые брызги с водопадов. Он захотел снова услышать голос Ады и все объяснить, зная, что она поймет и простит.

Но прежде всего и больше всего Гарри – бедный старина Гарри. «Я должен вернуться к нему, десять лет – это много, его горечь должна пройти. Я должен вернуться к нему – ради него и ради Тёнис-крааля».

Приняв это решение, Шон допил бренди и поднялся в номер.

Катрина спокойно дышала во сне, темная масса ее волос разметалась по подушке. Раздеваясь, Шон смотрел на нее, и его меланхолия медленно рассеивалась. Он осторожно потянул на себя одеяло, и в это время в соседней комнате захныкал Дирк. Шон прошел к нему.

– В чем дело?

Дирк сонно посмотрел на него, пытаясь найти подходящее объяснение, потом на его лице появилось облегченное выражение, и он назвал причину, которую дети приводят сотни лет.

– Я хочу пить.

Шон

пошел за водой, и это позволило Дирку собраться с силами. Когда отец вернулся, сын начал настоящее наступление.

– Папа, расскажи мне историю.

Теперь Дирк сидел, и сна в его глазах не было.

– Расскажу тебе историю Джека и Гарри, – начал Шон.

– Не эту, – возразил Дирк. Сага о Джеке и его брате занимала пять секунд, и Дирк это знал.

Шон сел на край кровати и протянул стакан.

– А как насчет такой? Жил когда-то король, у которого было все на свете… но когда он все потерял, понял, что у него никогда ничего и не было, но что теперь у него есть больше, чем раньше.

Дирк пораженно смотрел на него.

– Плохая история, – высказал он наконец свое мнение.

– Нет, – возразил Шон, – это не так. А может, и так. Но ты должен быть милосердным и признать, что для такой поздней поры она сгодится.

Глава 30

Шон проснулся счастливый. Катрина сидела в постели, разливая по чашкам кофе из оловянного кофейника, а Дирк колотил в дверь, чтобы его впустили. Катрина улыбнулась.

– Доброе утро, минхеер.

Шон сел и поцеловал ее.

– Как спала, милая?

– Хорошо, спасибо.

Но под глазами у нее были темные круги. Шон прошел к двери спальни.

– Готовься к нападению кавалерии, – предупредил он и распахнул дверь.

Натиск Дирка двинул его к кровати, и Шон нырнул вслед за ним. Когда силы равны, решает вес, и через несколько секунд Дирк оседлал Шона, безжалостно прижав его к постели, а Шон запросил пощады.

После завтрака Мбежане подвел карету к дверям гостиницы. Когда все трое уселись, Шон открыл окошко за кучером и сказал Мбежане:

– Сначала в контору. Потом к десяти на биржу.

Мбежане улыбнулся ему.

– Да, нкози. А потом ланч в большом доме.

Мбежане так и не научился произносить «Ксанаду».

Они посетили все прежние места. Шон и Мбежане смеялись и через окошко обменивались воспоминаниями.

На бирже была паника, снаружи собралась толпа. Контору на Элофф-стрит переделали, и на медной табличке у входа значилось несколько дочерних компаний «Сентрал Рэнд Корпорейшн». Шон остановил карету у входа и принялся хвастаться Катрине.

Она молча слушала, чувствуя себя недостойной человека, который столько сделал, и неверно истолковала воодушевление Шона, решив, что он жалеет о прошлом и хочет к нему вернуться.

– Мбежане, отвези нас к «Глубокой Канди», – сказал наконец Шон. – Посмотрим, что стало с ней.

Последние пятьсот ярдов дороги к шахте заросли травой и были покрыты рытвинами – ею давно не пользовались. Административное здание снесли, на его фундаменте густо росла трава. В полумиле дальше по хребту видны были новые здания и копры, но здесь жила была выработана и брошена. Мбежане провел лошадей по круглой подъездной дороге, где когда-то размещалось управление. Он спрыгнул и держал лошадей под уздцы, пока Шон помогал Катрине выйти из кареты. Шон посадил Дирка на плечо, и они пошли в высокой, по пояс, траве мимо груд кирпичей и обломков к третьему стволу «Глубокой Канди».