Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники

Смит Уилбур

Он взглянул на Тома, принимая бокал с высокой ножкой.

На лице Тома появилось выражение мальчика-певчего, готового принять причастие.

– Можете мне верить, Стефанус.

– Сомневаюсь.

Кайзер запил кусок пирога глотком джина.

– Но предупреждаю вас, я не позволю вашему нахальному щенку благополучно уйти после того, что он натворил. И не пытайтесь смягчить мою решимость.

– Конечно, нет. Вы должны исполнить свой долг, – согласился Том. – Я просто предлагаю вам свое обычное гостеприимство и не пытаюсь на вас давить. Как только Джим вернется

в Хай-Уэлд, я сам доставлю его в крепость к вам и его превосходительству. Даю слово джентльмена.

Лишь слегка смягчившись, Кайзер позволил проводить себя туда, где конюхи держали его лошадь. Том сунул в его седельные сумки еще две бутылки голландского джина и помахал рукой вслед уходящему эскадрону.

Глядя на уходящих солдат, Том негромко сказал своему брату:

– Мне нужно сообщить кое-что Джиму. Пусть дождется меня в Маджубе. Кайзер будет следить за мной, если я сам пойду в горы, но я пошлю Бакката, он не оставляет следов.

Дориан перебросил хвост тюрбана через плечо.

– Внимательно выслушай меня, Том. Не считай Кайзера дураком. Он не шут, каким кажется. Если Джим попадет к нему в руки, это будет трагичный день для всей семьи. Никогда не забывай, что нашего деда казнили здесь на площади.

Утоптанная дорога из Хай-Уэлда к городу проходила через лес высоких деревьев кладрастиса толщиной с колонну кафедрального собора. Едва поместье скрылось из виду, Кайзер остановил солдат. Он взглянул на маленького бушмена у своего стремени, который смотрел на него с искательным выражением охотничьего пса.

– Ксиа! – Это имя он произнес на сильном выдохе, словно чихнул. – Скоро они пошлют кого-нибудь туда, где прячется мальчишка. Следи за посыльным. Иди за ним. Но смотри, чтобы он тебя не увидел. Когда найдешь его убежище, быстро беги ко мне. Понял?

– Понял, Гвеньяма. – Он использовал слово, выражающее самое глубокое уважение. Оно означало «Тот, Кто Пожирает Своих Врагов». Он знал, что этот титул нравится Кайзеру. – Я знаю, кого они пошлют. Баккат – мой старый соперник и враг. Мне доставит большое удовольствие одолеть его.

– Тогда иди. Будь внимателен.

Ксиа скользнул в лес, неслышный, как тень, а Кайзер повел солдат в крепость.

Дом в Маджубе состоял из единственной длинной комнаты. Низкая крыша покрыта тростником с берегов соседнего ручья. Окна – узкие бойницы в камне, завешенные высушенными шкурами канны и буйволов. В центре земляного пола открытый очаг, в крыше над ним – дыра для выхода дыма. В дальнем углу занавеска из шкур.

– Мы укладывали отца спать за этой занавеской, когда приходили сюда охотиться, – сказал Джим Луизе. – Думали, это заглушит его храп. Конечно, ничего не получалось. Заглушить его храп невозможно. – Он рассмеялся. – Но сейчас там ляжешь ты.

– Я не храплю, – возразила она.

– Даже если и храпишь, это ненадолго. Мы пойдем дальше, как только отдохнут лошади, а я переложу груз и дам тебе более подходящую одежду.

– Сколько на это уйдет времени?

– Нам нужно уйти раньше, чем за нами пошлют солдат из крепости.

– И куда

мы пойдем?

– Не знаю. – Он улыбнулся. – Но скажу тебе, когда мы туда доберемся. – Он бросил на Луизу оценивающий взгляд. Рваное платье мало что прикрывало, и она плотнее завернулась в плащ. – Твой наряд вряд ли подходит для обеда с губернатором в крепости. – Джим подошел к одному из тюков, которые Зама сложил у стены. Порывшись в нем, вытащил рулон ткани и парусиновую сумку с рукоделием, в которой оказались ножницы, иголки и нитки. – Надеюсь, ты умеешь шить? – спросил он, неся все это Луизе.

– Мама научила меня шить платья.

– Отлично. Но сначала поедим. Я в последний раз ел, когда завтракал два дня назад.

Зама зачерпнул из трехногого котла, стоящего на углях, похлебки с олениной. Поверх он положил кусок черствой кукурузной лепешки. Джим зачерпнул ложкой похлебку. С полным ртом он спросил у Луизы:

– А готовить мама тебя научила?

Луиза кивнула.

– Она была знатной поварихой. Готовила для губернатора Амстердама и для принца Оранского.

– Ну, тогда здесь у тебя работы непочатый край. Возьмешь на себя готовку, – сказал Джим. – Зама однажды отравил вождя готтентотов, даже не слишком стараясь. Может, по-твоему, это не такое уж большое достижение, но позволь сказать, что готтентоты тучнеют на том, что не могут съесть гиены.

Луиза неуверенно посмотрела на Заму, остановив ложку на полпути ко рту.

– Это правда?

– Готтентоты считаются величайшими лжецами Африки, – ответил Зама, – но до Сомойи им далеко.

– Значит, это шутка? – спросила она.

– Да, шутка, – согласился Зама. – Дурная английская шутка. Нужно много лет учиться, чтобы начать понимать английские шутки. Некоторым это так и не удается.

Когда поели, Луиза расстелила кусок ткани и принялась снимать мерки и кроить. Джим и Зама распаковали вьюки, которые Джим собирал в спешке, разложили и рассортировали их содержимое. Джим с облегчением надел свои сапоги и одежду, а мундир Кайзера отдал Заме.

– Если у нас случится столкновение с дикими племенами севера, сможешь устрашить их мундиром полковника компании, – сказал он Заме.

Они вычистили и смазали мушкеты, потом заменили кремни в их замках. Поставили на огонь котелок и расплавили в нем свинец, чтобы отлить пули для пистолета, отобранного у Кайзера. Мешки с пулями для мушкетов были полны.

– Надо было прихватить по меньшей мере еще пять бочонков пороха, – сказал Зама Джиму, заполняя порохом фляжки. – Если встретимся с враждебными племенами, когда начнем охотиться, этого надолго не хватит.

– Я прихватил бы пятьдесят бочонков, если бы нашел еще двадцать мулов, чтобы везти их, – ядовито ответил Джим. И крикнул в сторону хижины, где Луиза склонилась над расстеленной на полу тканью и куском угля из очага намечала линии выкройки: – Умеешь заряжать мушкет и стрелять из него?

Она удивленно посмотрела и отрицательно покачала головой.

– Тогда придется тебя научить. – Он показал на кусок ткани. – Что ты делаешь?

– Юбку.

– Штаны полезней и потребует меньше ткани.