Охота за тенями
Шрифт:
Никита попрощался со стариком Каримовым и уткнулся в архив Гравы, снова и снова пытаясь понять, каким образом составить комбинацию рун для Изнанки. Но из головы не выходила странная история с Волынским. Если всё дело в джиннах, за которыми поехал Борис, тогда понятно, почему его взяли в заложники. Вероятно, он нашёл-таки артефакт, но не зная местных реалий, законов и обычаев, крупно влип. А ведь интересно получается.
Находку нужно изымать, чтобы у Волынских не появилось желание шантажировать Никиту. У Дуарха есть боевой опыт с ифритом, а в паре с Ульмахом врагу вообще ничего не светит. Но тот факт, что Борис догадался, какое оружие применять против Универсала, немного напрягал.
— Умный сукин сын, — процедил Никита сквозь зубы. — Только ум свой растрачивает на всякие глупости вроде мести.
Снова засветился экран телефона. Время неумолимо приближалось к ужину, за окном уже было темно, а Никита даже не понял, что находится в кабинете не один час.
— Слушаю вас, Андриан Иванович, — сухо бросил Никита.
— Прошу прощения, Никита Анатольевич, за поздний звонок, — чувствовалось, что министр МВД невероятно смущён и расстроен необходимостью обращаться к человеку, чьего друга и побратима едва не лишил жизни племянник. — Вы, наверное, в курсе произошедшего с Борькой? Абрамов сказал мне, что разговаривал с вами…
— Я знаю о случившемся. Что вы от меня хотите?
— Помощь в освобождении племяша.
— Какие условия выдвигают похитители?
— Пятьдесят миллионов фунтов стерлингов наличными через десять дней.
— Почему я не удивлён? — вслух пробормотал Никита. Ему стало ясно, что похитители Волынского и Шарыпова — бандиты мелкого пошиба, наживающиеся на торговле пленниками. Будь там серьёзные люди, они бы вытрясли из этих двух семеек такой приз, что пришлось бы по миру с протянутой рукой идти.
— Что вы сказали? — не понял министр.
— Рассуждаю вслух, Андриан Иванович. Как вы хотите передать такую сумму?
— Во-первых, у нас нет свободных активов в пятьдесят миллионов британских денег. А потом, Волынские никогда не шли на поводу у шантажистов.
— Ваш племянник может не вернуться домой…
— Знаете, господин барон, я бы
— Какую? — хищно улыбнулся Никита. Хорошо, что Волынский его не видел.
— Я думаю, вы уже поняли. От лица Главы Рода и от себя лично прошу вас о помощи. Все знают, что вы в одиночку можете раскатать в тонкий блин целую армию. Не смейтесь и не принижайте свои способности. Наш долг будет таким. Полторы тысячи гектаров земли на юго-востоке Петербурга в личное пользование и пятьдесят миллионов рублей в качестве пожертвований вашему Медицинскому Центру в Вологде. Вас это устроит?
— А что за земля? — да, Никиту такой расклад устраивал. Почему бы и нет? Требовать долг жизни от семьи, вставшей на конфронтацию с его Родом, было неразумным решением. В любой момент князь Леонид откажется от своего слова, потому что не он разговаривал с Назаровым.
— Уткина заводь.
— Хм, хотелось бы оглядеться.
— Пришлите своих адвокатов или доверенных людей. Я могу их лично завтра встретить и провести экскурсию. А потом вы сами примите решение. Но я уверен, что отказываться вы не станете. Там очень хорошая земля. Вы можете построить на ней целый городок для своих Слуг. И на родовую усадьбу места хватит.
— Хорошо, Андриан Иванович. Я помогу вам. Через пять дней Борис будет дома. Но от вас мне потребуется самолёт в Багдад. Бизнес-джет.
— Сделаем, Никита Анатольевич. Когда вы планируете вылетать?
— Послезавтра, — немного подумав, ответил волхв. — А знаете что? Давайте завтра с утра встретимся и прогуляемся до этой самой Уткиной заводи. Я сразу и скажу, подходит мне такой подарок или нет.
— Принято. Значит, в девять утра подъезжайте к центральному входу нашей конторы. Вместе оттуда и поедем, — Волынский повеселел.
— Всего доброго, — Никита попрощался и прервал разговор. Правильно ли он поступает? Если быть меркантильным — то да. Любой косяк имеет свою цену. Волынские не обеднеют, а он, барон Назаров, если правильно оценил ситуацию, получит ещё одно страшное оружие — огненного или водного джинна. Отдавать княжичу Борису такую находку он не собирается. Вот это и будет цена его глупости и дерзости.
Конец четырнадцатой книги