Охота
Шрифт:
— Эрик, поднимаю катер. Координаты вывода из-под радаров давай.
— Ты уже определилась, куда направляется катер?
— Э-э… К Хантеру.
Марк напряжённо вслушивался в наш диалог. После моей последней реплики он перевёл тревожный взгляд на вирт, выложенный на панель перед нами. Ждёт ответа Эрика. Эрик отчётливо слышно хмыкнул.
— Они точно туда хотят?
— По дороге я объясню им ситуацию. На всякий случай предупреди Скального Ключа. И пусть Солнечный Шторм ждёт нас у моего коттеджа. Это можно устроить?
— Можно.
— Что это за… за… ситуация? — подозрительно
— Марк, ситуация с Хантером очень сложная. Прежде чем вы его увидите, у меня к вам несколько вопросов. Что вы собираетесь делать дальше? Ну… Вот вы улетаете с Сэфа. Как собираетесь жить дальше?
— Мы наёмники, — пожал он плечами. — Сменим документы и идём в любое бюро по найму. Ничего особенного.
Искоса глянув на него, я подумала не о том, о чём надо бы думать в первую очередь. Я подумала: сколько же эти восемь человек прятались в пустыне, после того как поняли, что местная война проиграна? Сколько времени они прятались здесь от общефедеративных войск, а главное — в надежде на что? Не легче ли им было сдаться на милость Содружества, если они всего лишь наёмники? Наверное, то, что я думаю, это женская логика. Мужчины рассуждают иначе. Как я недавно думала о Кирилле и потом сама же понимала, что поступать так, как поступает Кирилл, я не смогла бы. С моей-то привычкой к вольнице. С моей неупорядоченностью…
— А вы могли бы жить мирной жизнью?
— Хочешь сказать, Хантер стал мирным? — криво усмехнулся Марк, наблюдая, как мы начинаем подниматься в вихрях пыли.
— Да, в это трудно поверить, — задумчиво согласилась я. — Что бы ты сказал, Марк, получи возможность прожить жизнь наново? Совершенно новой личностью? Жизнь, полную мирных радостей? Жизнь, в которой нет места лишениям наёмника?
Он усмехнулся.
— Интересно было бы посмотреть на Хантера, живущего такой жизнью. Надеюсь, ты говоришь не о полном стирании личности? Слышал об этом.
— Не о полном, — подтвердила я. — Личность остаётся. Остаётся характер. Не будет лишь воспоминаний о старой жизни.
— Не поверю, чтобы Хантер согласился на такое.
— Хантер и не соглашался. Убери руки с пистолета. У него выбора не было. Он прилетал сюда, на Сэфа, и здесь его подстрелили. Ситуация была такая, что старая личность убивала Хантера. Приходилось немедленно решать вопрос с жизнью и смертью.
— Не понимаю — убивала, — хмуро сказал Марк.
— Сознание старой личности знало, что Хантер обязательно умрёт после всех тех ран, которые он получил. Если бы это сознание не убрали вовремя, он бы точно умер.
— И… зачем его… возродили?
— На планете не хватает мужчин, — подпустив в голос насмешки, ответила я.
Он молчал долго. Пока мы выходили из пространства Сэфа, пока я отдала ему несколько пищевых пластин, которые он с жадностью, ничего и никого не стесняясь, грыз, запивая питательной, хоть и невкусной жидкостью… И только когда мы вышли в космос, набирая скорость, он тяжело сказал:
— Мы сначала посмотрим, что собой представляет новый Хантер, а потом…
— Ты ручаешься за своих людей?
— Какие они мои? — с неожиданной досадой сказал он. — Некому было командовать — они пошли за мной. А пошли, потому
— А почему вы не остались в городе? Сейчас в нём столько растерянных жителей, что вы спокойно сошли бы за горожан.
— Один жест — и мы покойники, — спокойно ответил он. — Мы же привыкли быть постоянно настороже. Один жест — и любой федерат сразу увидит в нас наёмников. Особенно в ситуации, когда нужно быть настороже. А ведь именно тогда, при опасности, хватаешься за оружие. Это жизнь. Для нас. А кто ты? Зачем тебе надо было на Сэфа?
— Я рейдер-информатор. Собираю информацию для рейдерского захвата.
— А что на Сэфа… — начал он и осёкся, взглянул на меня внимательней. — Хочешь сказать, кого-то заинтересовали предприятия Хантеров?
— Да. Хочу сказать.
— Я не совсем в этом разбираюсь, но, мне кажется, рейдерские операции для коммерческой империи такого масштаба, как Хантеров… — Он снова замолчал, хмуря брови.
— Ингрид, — сказал Эрик. — Этого Марка на Островное Ожерелье не выпускай. Мозги хороши. Лидер. Мне он нравится. Возьму к себе.
— Почему — не выпускай? — несмотря на высказанную, пусть и завуалированную похвалу, насторожился Марк.
Бандиты спали в каюте. Разговор вёлся негромко, без боязни, что нас расслышат. Поэтому я тихо ответила:
— Островное Ожерелье встретит нас скоро. Сам увидишь, что произойдёт.
Он снова тяжело взглянул на меня, а через минуту спал, привалившись к подголовнику. Впереди нас ждали двое суток пути к Островному Ожерелью.
Во время пути иной раз, присматриваясь к бандитам, которых везла к Островному Ожерелью, я с облегчением думала: как хорошо, что они так устали! Что их так нещадно гоняли (а это я поняла по некоторым репликам и по неохотному рассказу Марка) на Сэфа!.. А гоняли и впрямь здорово, если от небольшого отряда, в пятьдесят человек, остались лишь они…
Пока мы летели, Эрик бдил. Но бдил, не только наблюдая, чтобы со мной ничего не произошло: всё-таки в окружении такого количества мужчин, пусть и предупреждённых о моей неприкосновенности! Нет, он наблюдал ещё и за остальными семью. За полчаса до выхода в пространство Островного Ожерелья он с усмешкой сказал, что в остальных, кроме Марка, в чьей полезности для себя он убедился, он разочарован.
— И что? — снова насторожился Марк.
— Ничего, — сказала я. — Хотят они или нет, теперь они аборигены Островного Ожерелья. Судьба такая. Но, если ты захочешь, ты тоже можешь стать одним из жителей. Ты будешь счастлив. Хотя лёгкой жизни даже здесь я тебе не гарантирую.
— Я могу захотеть? — удивился он.
— Можешь…
Через час мы приземлились неподалёку от моей виллы.
— Сиди здесь, — велела я Марку и вышла впереди предупреждённых и согласных на новую жизнь бандитов, некоторые из которых всё ещё сомневались, выходить ли из катера.
Гораздо свободней они себя почувствовали, завидев, что к ним приближается всего лишь группа ярко и легко одетых женщин под предводительством слабого на вид старика в смешных ярких одеждах. Уж его-то вояки не должны были испугаться. Среди женщин я узнала двух своих девушек из прислуги. Оглянувшись на свою «армию», я пожала плечами.