Охотница на Лис
Шрифт:
И вот тогда, сидя на лестнице в обнимку с любимым человеком, случая его голос и вникая в смысл слов, которые он пытался донести до меня, я поняла одну очень простую истину.
Любовь — это переживания, грусть, разочарование, ссоры, но обязательное примирение. Каждый раз два человека снова и снова выбирают друг друга. Это и есть любовь. И она была у нас.
глава двадцать восьмая
Глава двадцать восьмая
Следующий месяц я, скрестив пальцы, могла бы назвать безоблачным. Правда, перед этим я бы еще несколько раз плюнула через оба плеча сразу —
Я же, в отличие от Андреевой, первое время вздрагивала, кажется, от каждого шороха. Счастье казалось эфемерным и зыбким, а любого, кто приближался ко мне, я воспринимала, как потенциальную угрозу. В какой-то момент Катя на полном серьёзе сказала мне, что если я не прекращу — седые волосы у меня появятся гораздо раньше, чем у неё. И вот это меня, хоть немного, но отрезвило. Женщины, что с нас взять?
Хотя, стоит отметить, что мне действительно было не о чем беспокоиться. Ну, почти. Отец Макса сдержал своё обещание, и меня восстановили в университете. Не обманул он и в другом — зайдя в аудиторию, я не увидела на привычных местах ни самого Смирнова, ни Вадима. Расстроило ли меня это? Немного. В конце концов, я была не бессердечной и такое понятие, как чувство жалости, было мне знакомо. Елисей же в ответ на мои соображения только фыркал и требовал, чтобы я не забивала себе голову глупостями. Тоже самое мне повторяли и Марина с Катей. Так что, в какой-то момент я послушалась.
Однако, я не зря сказала «почти». Потому что один повод нервничать у меня всё же был. Но вот каких масштабов он был — это просто уму непостижимо. Настолько, что я несколько недель каждое утро, глядя на себя в зеркало, повторяла одну и ту же фразу:
— Как я позволила себя уговорить?!
Нет, серьёзно — под каким кайфом я была, что позволила словам своего мужчины, тягучим, как мёд, заползти в мою голову, прочно там обосноваться, так еще и принести свои плоды? Он точно был волшебником. Или манипулятором. Другого объяснения у меня просто не было.
Тем не менее, вот она я — Галина Аржанова, владелица центра по спасению морских животных. Точнее, совладелица — основной пакет документов находился в руках Елисея. Лишь на таких условиях я согласилась на эту авантюру. Хотя, и это далось с трудом.
Мы долго обсуждали это — то спокойно, то переходя на крик, бурно мирясь и также неистово ссорясь спустя несколько часов. Лис не понимал, почему я отказываюсь от своей мечты, я же, как баран, упиралась рогами и просто мотала головой. Но одно хорошо — он больше не действовал наперекор моему мнению. Нет, Воронцов просто сосредоточенно и методично капал на мой мозг, пытаясь, видимо, достучаться до голоса разума.
И в какой-то момент ему это удалось. Еще бы — ведь он подключил тяжёлую артиллерию в лице наших друзей и родственников. И, если с первыми я худо-бедно справилась, то когда со мной возжелала поговорить сам Дан Воронцов — вот тут я, конечно, дала маху. Уж не знаю, какие слова он использовал и на какие рычаги умудрился нажать (свято верю, что это был гипноз!), но спустя буквально пятнадцать минут после нашей видео конференции я уже кивала, как китайский болванчик, и была готова
Однако, через пару дней я поняла, что зря отказывалась. Да, это было несколько неожиданно и даже рано — опыта у меня было не так чтобы много. Однако, это ведь было моей мечтой, верно? А у мечты нет ни срока давности, ни какого-то определённого момента, в который она должна исполниться. И если мне выпадает такой шанс — почему я не должна им пользоваться? А ошибки — ну так они у всех бывают. На них мы и учимся. Только набивая шишки, падая, мы можем научиться твёрдо стоять на ногах.
И я согласилась. В этот раз — абсолютно уверенно. Потому что знала — рядом со мной люди, которые всегда поддержат меня, подставят своё плечо, и утрут мои слёзы. А некоторые — даже намажут зелёнкой мои разбитые колени, если вдруг падать мне придётся слишком часто.
Елисей, как настоящий мужчина и лидер, взял основные вопросы на себя. Он нашёл подходящее помещение — разумеется, неподалёку от побережья, и договорился с подрядчиками о ремонте. К счастью, средних размеров двухэтажное здание с удивительно просторными комнатами было в приличном состоянии, так что сильно изгаляться рабочим не пришлось. А тот факт, что раньше там располагалась школа плавания, избавила нас от необходимости долбить пол и делать бассейны.
Однако, ремонт новому (первому! Моему! БОЖЕ!) центру всё же был необходим. Как и оборудование. И вот тут в процесс уже включилась я. Поскольку Лис честно и открыто признался, что понятия не имеет, что нужно покупать, какого качества и в каком количестве. Выглядел он при этом настолько растерянным, что я просто не смогла бросить его в беде.
Мне активно помогала Марина, которую я, без зазрения совести, оформила, как своего первого заместителя. А что? Специалистом она была хорошим, хоть и не дипломированным, но этим пока и я похвастать не могла. Зато она любила животных, и меня. А ещё была удивительно умной и с первого взгляда могла определить, втюхивают нам фуфло или нормальные вещи. Всё же годы учёбы не прошли даром. Ну, и дизайном помещений заведовала она — всё же врождённое чувство стиля ни пропить, ни продать было нельзя. А ведь попытки были.
По моим меркам месяц — это ничто. Однако, тем не менее, мы умудрились не просто закончить ремонт, досрочно защитить курсовые и получить несколько «автоматов» в университете, но и даже обзавестись парочкой питомцев. Одному из которых лично я была несказанно рада.
Я говорила о Малыше. Когда только пополз слушок о том, что в нашем городе откроется центр, со мной связалась моя бывшая начальница. Она сообщила, что моего любимчика содержали за счёт сборов и пожертвований, ведь изначально это было дикое животное, которое просто приютили от безысходности. Директриса добавила, что не может больше ущемлять тех ластоногих, которых перекупили у других зоопарков, поскольку приходилось кормить нерпу за счёт других.
Я прекрасно понимала, к чему она клонит и сразу же сказала, что заберу Малыша. Честно говоря, я так и хотела поступить изначально. Этот негодник не мог вечно жить в зоопарке — его действительно взяли на временную передержку, которая сильно затянулась. И наш центр был именно тем, что необходимо для таких, как он — диких, но неприспособленных к жизни на воле. Поэтому, как только из здания выветрился запах краски, а штукатуры, прихватив свои валики, свалили восвояси, мы с Лисом перевезли Малыша. Воронцов, кстати, обрадовался такому раскладу — оказалось, что тюленьчик пришёлся по душе и ему.