Охотница Салли или Листик на тропе войны
Шрифт:
Листик спрыгнула на землю и представила свою гигантскую ящерицу:
— А это Огонёк, гиласса, она может плюнуть огнём. Но это если кто-то ей не понравится, а так она смирная.
Сказала она это для слуг, продолжавших жаться к стенам. Гиласса обвела их взглядом своих жёлтых глаз и зашипела. У мужчины, стоявшего у входа в конюшню, стала меняться внешность. Уши заострились, челюсть стала вытягиваться вперёд, а зубы заострились и увеличились. Огонёк метко накрыла его огненным сгустком. Раздавшийся громкий вой тут же оборвался, а на месте, где стоял мужчина, осталась только кучка пепла. Остальные слуги никак не отреагировали
— Ага, Огонёк тоже вампиров не любит, а он всё внимание сосредоточил на нас и не ожидал нападения с её стороны, поэтому ничего и не успел, — сказала Листик, обращаясь к Салли, и предложила ей и Мааре, показывая на дверь в донжон: — Пошли, раз пригласили, может ещё и угостят.
— Листик, с чего ты взяла, что я баронесса, да ещё с таким странным именем? — тихо спросила наёмница, шагающая за девочкой.
— Ну не может же сопровождать принцесс простая наёмница, должна быть не менее чем баронесса! Так что будешь баронессой и запомни, как тебя зовут.
— Листик, а что это значит: де Найман?
— На языке одного из миров, найман — наёмница, — хихикнула Листик. В большую комнату, скорее маленький зал, Салли вошла первой, за ней Листик, а простая баронесса де Найман, как и положено в присутствии столь высоких особ — третьей. У дальней стены, прижав руки к груди, стояла графиня де Муазье. Она смотрела на вошедших большим глазами, было видно, что она очень напугана.
— И?.. — вопросительно подняла бровь Салли.
— Они прилетят вечером и всех убьют, как убили мою дочь! Я знаю, это сделал их главный, обещал помочь, а сам… Прилетят и всех убьют: и меня, и слуг! — почти выкрикнула графиня.
— Ага, — согласилась Листик и спросила у Салли: — Чувствуешь? Ещё один.
— В подвале, — согласно кивнула охотница и спросила у де Муазье: — А где ваша безвременно почившая дочь? Её гроб, случайно, не в подвале?
Получив подтверждение, Салли снова переглянулась с Листиком и сообщила графине:
— Вас убили бы в любом случае, вы больше не нужны. Это произошло бы независимо от того, сожгла бы гиласса Листика того вампира или нет. А вот ваших слуг… Возможно, оставят жить, но лучше было, если бы их убили вместе с вами. Незавидна доля тех, кого вампиры используют как источник питания. Я бы хотела взглянуть на вашу дочь. Давно она умерла? И почему вы поставили её гроб в подвале, а не в склепе, на кладбище?
— Моя бедная девочка умерла три дня назад, внезапно захворала, тогда как раз они и прилетели в первый раз. Обещали защитить от мертвецов, что бродят по округе. Вот после того, как улетели, и слегла, и не приходя в сознание, умерла! Их старший последний кто беседовал с ней, она и… Я зашла, а девочка лежит и не дышит, — выдавила из себя графиня, на неё было жалко смотреть: её губы дрожали, руки тряслись, а бледность стала ещё больше, но это была не такая бледность, как у слуг, причиной её являлось горе матери, потерявшей ребёнка! Листик и Салли снова переглянулись, и рыжая девочка, скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала:
— А в подвал гроб посоветовали поставить ваши летающие гости, так? Нет? А, это тот, кого сожгла Огонёк. На кладбище стали подниматься покойники, понятно, зомби всё равно кого есть — человека или только что обращённого вампира, вот эти летающие гости и подстраховались, а какая разница,
— Беспокоить мертвую?! — с болью произнесла графиня. Листик её уже не слушала, она поняла, что помощи от этой убитой горем женщины ждать не приходится, поэтому направилась к двери в глубине комнаты. Там была узкая лестница, ведущая в подвал. В лучшие времена по этой лестнице в пиршественный зал из погребов носили вина. Сейчас там было темно и пахло затхлостью, вернее, запахом, присущим вампирам. Листик, несмотря на темноту, уверенно спускалась по крутым ступеням, Салли шла за ней. Графиня, зажегшая светильник, шла следом, Маара замыкала эту процессию. Спустившись в подвал, Листик зажгла огненный шарик, осветивший ряды бочек и гроб, обтянутый чёрной тканью на двух вертикально стоящих бочках.
— Вот чего я не могу понять, так это их пристрастия к чёрному цвету, — хмыкнула Салли.
— Ага, — ответила Листик и кивнула в сторону графини: — Держи её.
Рыжая девочка вытянула руки ладонями вперёд, и с них сорвалось белое пламя, накрывшее гроб с лежавшей в нём девочкой, выглядевшей сверстницей Листика. Графиня де Муазье забилась в руках Салли, пытаясь вырваться, и тоненько закричала. Листик, не обращая ни на кого внимания, меняла конфигурацию факела и силу огня. Изменялся и цвет пламени, из ослепительно-белого оно стало почти чёрным. Так продолжалось почти полчаса, несчастная мать, которой казалось, что сожгли её дочь, пусть и мёртвую, уже не кричала — хрипела и наконец затихла, обмякнув в руках охотницы и наёмницы. Маара решила помочь Салли — графиня была крупнее миниатюрной охотницы. Листик потрясла руками, и пламя пропало. Гроб исчез, девочка теперь лежала в неудобной позе на крышках бочек. Листик критически посмотрела на худенькую девочку, с виду, свою сверстницу, одетую только в белую рубашку, и щёлкнула пальцами. Графиня молча смотрела на дочь, щеки которой наливались румянцем. Девочка вздохнула и села, растерянно осматриваясь, увидев графиню, спросила:
— Мама! Почему меня в подвал перенесли и кто это?
— Это мы! — важно ответила Листик. — Обычно принцесс спасают, а тут роли поменялись.
— Доченька! — Графиня бросилась к дочери и обняла её, крепко к себе прижав. По щекам женщины текли слёзы, всхлипывая, она гладила дочь по голове.
— Ага, — кивнула Листик в сторону рядов бочек, — столько много и такие большие, и не одной с молоком!
— Молоко бы тут скисло, — авторитетно заметила Маара и, показывая на самые старые, мечтательно произнесла: — А вот попробовать что в этих бочках, особенно вон в тех, я бы не отказалась.
— Такие старые, в них точно уже всё скисло! — сделала предположение Листик.
— Вино не скисает, оно выдерживается, чем старше, тем лучше, — с видом знатока заявила наёмница и поцокала языком. Листик тут же повторила, только у неё это получилось гораздо громче, чем у Маары. Они переглянулись и под хихиканье Салли зацокали вдвоём. Графиня с некоторым страхом на них посмотрела. Охотница пояснила:
— Это они так намекают, что неплохо бы угостить: Листика молоком, а Маару вином, лучше выдержанным. Да и я бы не отказалась.