Охотничья луна
Шрифт:
Я знала, Шарлотта дразнит ее тем, что она пресмыкается предо мной, и Юджини ей ясно показывала, что презирает ее, но как ни странно, Тереза — несомненно оттого, что была уверена в моей поддержке, — выработала в себе несколько больше смелости и казалась способной справляться с их колкостями.
У меня был очень дорогой моему сердцу предмет — английская литература, и мне было очень интересно читать мою любимую Джейн Остин и пьесы Шекспира с большим вниманием, чем раньше, читать их вместе с девушками, анализировать их и искать скрытый смысл. У меня на эту тему было четыре урока в неделю, и таким образом в течение
Возможно светские занятия были менее успешны. Мы обсуждали различные темы, и девушки должны были учиться, как ходить и действовать грациозно — точно так же, как нам приходилось в Шаффенбрюккене. Все это было довольно забавно.
Собрания в согревательной мне нравились. Иногда к нам присоединялась Дейзи. Конечно, когда ее не было, мы были свободнее и спокойнее. Я узнала, что Дост-Шарлотта — как ее иронично прозвали — для всех была сущим наказанием.
— «Путы путам», — сказала мисс Паркер, которая гордилась откровенностью своих высказываний. — Я была бы очень рада увидеть Дост-Шарлотту в путах.
Тереза — мышка, говорили они. Глупенькая робкая малышка.
Я защищала ее и отмечала, что это из-за ее семейных обстоятельств.
Юджини — чистый кошмар, таков был комментарий мисс Паркер.
— Она — Веррингер, а это почти худший ярлык, какой только можно кому-либо привесить. Фиона, однако, славная девочка.
Мэтт Гринуэй, учитель верховой езды, который случайно присутствовал при разговоре, добавил, что трудно поверить, что они обе из одной конюшни.
— Совершенно разные по внешности и по характеру, — сказала Эйлин Экклз. — Потрясающе. А еще говорят о наследственности. Думается, большое значение имеет окружение.
— Предполагается, что окружение у них одно, — отметила я. — Очевидно, они обе воспитывались в Холле.
— Ну, говорят, их мать была милой и послушной. Скорее похожа на Фиону, мне кажется. Что же касается Юджини, так в ней сидит дьявол Веррингеров.
Мне нравились эти сборища, приправленные сплетнями, они очень помогали мне лучше узнать девушек, а это было огромным преимуществом при общении с ними. Возможно, Эйлин Экклз люди интересовали больше, чем других, так что она давала много информации.
— На лето, как я понимаю, нам опять оставят Терезу, — сказала она. — Ее родственники написали, что будут отсутствовать несколько месяцев.
— Бедное дитя, — сказала я. — Должно быть, ей одной здесь все лето очень скучно.
— Полагаю, было бы бессмысленным ожидать, что ее родители пришлют за ней из Родезии. Как только она оказалась бы там, ей пришлось бы отправляться обратно. Мне жаль девушку.
О Терезе я думала много. Когда я выходила из класса после урока, она часто предлагала мне помочь нести мои книги. Я видела надменно-презрительные взгляды Шарлотты, но казалось, что Терезу это не трогало, хотя, как я поняла, раньше она ее боялась.
Разговоры о девушках Веррингер
— Юджини, — сказала мадмуазель, в ужасе взмахивая руками. — Она очень гадкая маленькая девушка.
Фрейлейн Кутчер выразила мнение, что Веррингерам вообще оказывается слишком много почтения. Это их выделяет.
— Думаю, в этом что-то есть, — сказала Эйлин Экклз. Вмешался Мэтт Гринуэй:
— Юджини будет настоящей наездницей. — Словно это компенсировало все остальные недостатки.
— Они будут очень богаты… эти две девушки, — сказала Эйлин.
— Им не на пользу знать это, — вставила мадмуазель.
— Но они знают, — настаивала Эйлин, — и это, кажется, вскружило голову мисс Юджини.
— Насколько они богаты? — спросила я.
— Бесконечно, — со смехом ответила Эйлин. — Я действительно слышала, что их дядюшке нравится загребать деньги.
— Дядюшке? Вы хотите сказать, сэру Джейсону?
— Разумеется, моя дорогая, если уж вам хочется называть его полагающимся титулом.
— Так значит, он богат?
— Как Мидас… или Крез, если вам так больше нравится. Но вы же знаете, как действуют деньги на некоторых людей: чем больше у них имеется, тем большего они хотят. С тех самых пор, как король оказал им милость и наделил землями Аббатства, они копили деньги. То же самое и с нашими двумя маленькими наследницами. Когда они станут совершеннолетними или выйдут замуж, они разделят состояние своего отца. И мне кажется, что если Фиона умрет, все отойдет к Юджини, а если Юджини посетит ту речушку, откуда ни один путешественник не возвращается, тогда все берет Фиона.
— Да, — сказала я. — Я, право, согласна с тем, что это ошибка, когда молодые люди знают о своем богатстве. Хотя Фиона кажется очень милой и скромной девушкой.
— Это потому что вы сравниваете. В сравнении с Юджини большинство людей покажутся милыми и скромными.
Мы все засмеялись.
— О, я уверена, что Фиона такова.
Да, дни проходили приятно. Я открыла, что могу делать то, чего от меня ожидают, и Дейзи была довольна моим вкладом в школьную жизнь. Она была уверена в том, что мои уроки с каждым днем становились все более похожими на уроки в Шаффенбрюккене.
Мне очень нравились занятия верховой ездой. Энтузиазм Мэтта Гринуэя передался девушкам, и большинство из них обладали природным пониманием лошадей, присущим женщинам.
Когда мы отправлялись на верховую прогулку, я всегда была готова приятно провести время. Даже Дост-Шарлотта на коне казалась сносной; словно она наконец нашла нечто, что уважала больше собственной персоны. Она обожала свою лошадь; и Юджини почти так же фанатично относилась к своей.
— Это интересно, — отметила я в согревательной, — насколько человечнее становится Дост-Шарлотта, когда она верхом.
Две из учительниц частенько сопровождали девушек. Дейзи считала, что это лучше, чем одна, чтобы был кто-то, облеченный властью, в голове и в хвосте группы.
Я выезжала с группой дважды в неделю, поскольку девушки тренировались каждый день. Потом Дейзи позволила брать лошадь, когда мне будет угодно, лишь бы это было не во время занятий, и я оценила это соглашение как счастливое.
Я написала тете Пэтти, что привыкаю, что работа доставляет мне удовольствие и что расскажу ей все подробно, когда приеду домой на летние каникулы.