Охотничья луна
Шрифт:
Она встала и повернулась спиной к окну, скрестив руки на груди. Она выглядела очень драматично.
— Так он и ушел. Я не пыталась его остановить. Я понимала, что он должен сам проложить себе дорогу. Появилась возможность отправиться в Америку и только ему одному. Какой-то менеджер его увидел…
— А вас он приглашать не хотел?
Она холодно посмотрела на меня.
— Он искал исполнителя главных мужских ролей.
— О, понимаю.
— Вам не понять театр, мисс Грант.
Она все еще была довольно холодна.
— Однако Джек уехал.
Последовала
— Корабль столкнулся с айсбергом… через три дня после отплытия из Ливерпуля.
Она уронила руки и подошла к сервировочному столику.
— Это очень грустная история, — сказала я, помешивая чай.
— Вы не представляете себе, мисс Грант. Да и откуда… когда вы ведете столь спокойный образ жизни… обучая… Вы представить не можете, что чувствует актер… взаперти здесь… после такой трагедии.
— Я прекрасно могу представить, что любой может чувствовать после такой трагедии. Не обязательно быть артистом, чтобы испытывать горе.
— Джек был потерян. Я продолжала работать. Этому ничто не могло помешать. И потом… должно быть года два спустя я подружилась с Джейсоном. У него очень милый дом в Лондоне. На площади Сент-Джеймс… А театр его всегда интересовал. Он часто приходил смотреть мою игру. Он очень интересный мужчина… когда с ним познакомишься поближе. Он был от меня без ума. Что ж, можете представить, как это произошло. Конечно, я никогда не забуду Джека, но Джейсон здесь, а этот его дом очень привлекателен. Его судьба тоже казалась трагичной. Эта его семья, которая всегда жила в поместье на протяжении сотен лет, и не было наследников, и эта его катастрофическая женитьба. Потом там были только две девочки. Вы знаете, что я имею в виду. Конечно, для меня это было жертвой. Ребенок так ограничивает. Все это время, когда вы ждете, пока он родится, не говоря уж о неудобствах… Но я сделала это… ради Джейсона… и думаю, что когда все устроится, я смогу быть счастлива.
— Вы хотите сказать, когда вы выйдете замуж за сэра Джейсона?
Она улыбнулась.
— Конечно, пока этого сделать нельзя. Должен быть перерыв. Люди в подобном месте… знаете, такие ограниченные. Они говорят всякие жестокие вещи. Я сказала Джейсону: «Мне-то какое дело?» Но он говорит, что мы должны быть осторожны. Знаете, было много разговоров и чрезвычайно неприятных разговоров.
— Сплетни могут быть опасны, — сказала я, ощущая легкие угрызения совести, поскольку сама так недавно слушала их у миссис Бэддикомб.
— Убийственны, — сказала она. — Однажды я играла в пьесе о человеке, у которого жена умерла… похоже на то, как умерла леди Веррингер. Там была другая женщина.
— Полагаю, это не такая уж необычная ситуация.
— Поскольку мужчины есть мужчины.
— А женщины — женщины, — добавила я, возможно, с некоторой прохладцей.
— Согласна, согласна.
Она поднялась и отошла от сервировочного столика к окну, постояла несколько мгновений, а когда повернулась, играла уже другую роль. Она уже не оплакивала мужа. Она стала невестой новому.
— Что
— О, даже так?
— Когда он здесь. Конечно, он так долго в отъезде. Но когда он вернется, зазвонят свадебные колокола. Ожидание утомительно. Но он должен был ехать. Это нелегко, когда я здесь… так близко… и все эти разговоры.
— Да, полагаю, что так.
— Может быть, я даже присоединюсь к нему прежде, чем он вернется. Он бывает очень настойчив и пытается убедить меня приехать к нему.
— Все, что я могу, так это пожелать вам благополучия.
— Будут кошмарные сплетни, но такого рода вещи приходится переживать, верно?
— Вероятно.
В дверь постучали, и появилась миссис Гиттингс с Мирандой.
— Иди сюда, моя дорогая, — сказала Марсия, теперь уже любящая мать.
Ребенок приблизился, но, как я заметила, крепко прильнув к руке миссис Гиттингс.
— Моя малышка, подойди и поздоровайся с мисс Грант.
— Здравствуй, Миранда, — сказала я.
Темные глаза обратились ко мне. Она сказала:
— У меня есть маисовая куколка.
— Что, дорогуша?
Миссис Гиттингс сказала:
— Она висит на стене в коттедже моей сестры. Миранда решила, что это ее кукла.
— Сколько ей лет? — спросила я.
— Почти два, — сказала миссис Гиттингс. — Совсем большая девочка, верно, лапушка?
Миранда засмеялась и зарылась в юбки миссис Гиттингс.
Было совершенно ясно, кому в этом доме принадлежит любовь Миранды.
Мне очень хотелось выбраться отсюда. Надоело слушать о Джейсоне Веррингере и его любовных делах. Все это выглядело довольно омерзительно, и в этом доме было такое ощущение нереальности, что мне больше не хотелось никого из них видеть — может быть, за исключением миссис Гиттингс и ребенка.
Через какое-то время Миранду увели, и я ушла под предлогом, что мне нужно возвращаться в школу. По дороге домой я думала о том, какая жалость, что школа так близко к Холлу и в сущности даже его часть. От этого уклоняться труднее. Но я уж точно не поспешу наносить визит в Грачиный Стан.
Должно быть, не позже чем через две недели я наткнулась в городе на Миранду и миссис Гиттингс. Ее розовое лицо засияло от удовольствия, когда она увидела меня.
— Ну как же, это мисс Грант, — сказала она. — Прекрасный день, не так ли? Весна идет. Я с Мирандой приехала в собачьем возке. Ей очень нравится, правда, Миранда? Нам еще одну-две покупки надо сделать перед отъездом.
— О, вы уезжаете?
— Я везу Миранду с собой к сестре.
— Вам будет там хорошо. Миранде тоже.
— Да. Она увидит свою маисовую куколку, правда, лапушка? А тетя Грейс — это моя сестра. Очень она Миранду любит, и Миранда ее. На болотах будет красота. Я там росла. Говорят, всегда хочется вернуться в родные места.
— Как же они в Грачином Стане без вас обойдутся?
— Их там не будет. Дом закроют, пока мне не сообщат, когда нужно возвращаться.
— Значит, миссис Мартиндейл едет в Лондон, верно?