Охотник для гаммы
Шрифт:
То, что он контролировал оборот, тоже было странно: настолько силён? Оборотни выдавали себя в человеческом виде: чуть больше клыки, длинные руки, сутуловаты. Даже в лицах было что-то такое, что я сразу понимал, кто передо мной, и понимал прежде, чем другие.
– Я много чего контролирую, – глухой голос, и мой обход вокруг оборотня прерывают, одним движением притягивая к себе, заставляя смотреть в лицо. – Так и знал, что будешь таращиться, как первооткрыватель, – Бес, Андрей, кем бы он ни был, смотрел с усмешкой, из-под которой просто расползалось отчаянье. – Не нравлюсь?
– Сколько тебе? – тоже важно, возраст оборотня важен…
Я как-то натыкался на источники, где
– Что, мозг охотника работает только в одну сторону? На уничтожение. Да, Кот? – усмехнулись мне. Отшвырнув на кровать. Подскочив на матрасе, я сел.
– Я ждал других вопросов, но ты неисправим. Как я выжил? Уверяю тебя, было очень сложно. На твоём месте я бы поинтересовался, где нахожусь, и что дальше. Но мы с тобой разные, да, Кот? В тебе проснулся исследователь, и в голове крутятся вопросы не о спасении, а о новых знаниях. Чтобы потом не ошибиться? Ты знаешь, что адреналин, поступающий в твою кровь, будит совсем другие инстинкты, ну, например, такие, как самосохранение? Любой другой сдох бы от одного осознания, где он и с кем, или бился бы в истерике, возможно, попытался бы покончить с собой. Любой другой, но не ты. Тебя интересует, почему я выжил, как среагировали мои проклятые клетки на серебро, что там за химический процесс произошёл. А как же: “Я скучал по тебе, Дюш?”
– Я не скучал, – замечаю я и наконец начинаю понимать, с кем разговариваю.
Поздновато, конечно. Короче, то, что я не жилец, это однозначно. Зачем я оборотню? И тут словно током ударило! Если мы изучаем их, почему бы и им не изучать нас? То есть теперь я подопытный экземпляр? Значит, будет ещё хуже, чем общение с отцом, потерявшим сына, потому что этот сынок лично вскроет мне вены и будет следить, в какой момент остановится моё сердце. Да, я понимал, что охотники отличны от людей. Наши реакции в момент опасности другие: меньше работает самосохранение, его можно вообще подавить, чему, собственно, и учили в Центре Обучения Охотников, как я для себя обозначил учреждения, в которых воспитывали просто оружие, способное противостоять силе оборотней. Я был оружием, и теперь меня разберут на атомы и выяснят, как и что работает… Ну и закопают где-нибудь под корягой.
Глава 6
– Костя, ты… – он замолчал, разглядывая меня. – Я не собираюсь убивать тебя, поэтому с твоей стороны хочу адекватных действий и решений.
– Что тебе надо? – спросил я, глядя в зелёные раскосые глаза оборотня.
– Я говорил. Я хочу тебя трахнуть, – это было сказано с таким каменным лицом, что я честно подумал, что монстр прикалывается.
– И? В чём проблема?
– Одного раза будет мало… возможно, ты не покинешь этой комнаты никогда.
В общем-то, понятно. Вот прямо мечта была: сдохнуть во время секса. Просите, и будет вам. Взгляд метнулся по комнате, видимо, моему последнему пристанищу. Окна бронированы, это понятно. Что у нас с дверьми? Оборотень зашёл тихо, но всё же дверь распашная… замок – это не проблема. Интересно, что за дом такой, круглая комната… Особенности архитектуры? За окном лес и вода… вода.
– Ты слышишь меня? Кость? – как так получилось, что оборотень оказался рядом, а я не заметил, занятый своими мыслями. Чужая ладонь коснулась скулы, осторожно чиркнув по коже.
– Альфы убивают, жалость присуща
– И что это меняет для тебя, как для человека? Ничего, «какая в жопу разница». Это важно для нашего мира, для вас не имеет значения. Поэтому я трахну тебя так, что ты и думать забудешь о своих суках! – рык был грандиозным, он даже не удержал оборот, в какое-то мгновение клыки вытянулись.
И меня кинуло вперёд на монстра. Потому что трахнуть себя вот «этому» я не дам, лучше сдохнуть. А убить он может. Омеги вообще не контролируют себя, им нужен альфа, только альфа. Потеря крови, и если будут смертельные раны, мой организм, каким бы живучим ни был, не справится. Кровь – это тот фактор, который пробуждает сущность зверя, а значит, слетев с катушек, омега просто сожрёт меня. Будет… больно… Тренированное тело, наученное наносить удары и ставить блоки, сложно заставить открыться, сложно пропускать по-настоящему страшные удары, отключая самосохранение. Оборотень трансформировался, и я не только видел, но и чувствовал шерсть. Звериный оскал, и я, отвернув лицо, позволил ему вгрызться в артерию. Мало, и я сам натыкаюсь на почерневшие когти противника. Меня рвут на части… не меня, одежду. Смахивают с тела брызги, и я понимаю, что всё будет в крови. Монстр заламывает мне руки за спиной, уткнув лицом в кровать, и очередной ожёг боли уже в промежности. Он воет, замерев на мгновение, и я, видимо, вырубаюсь, ведь всё происходящее замедляется. Толчки и довольное порыкивание за спиной. Горячий язык по коже, укусы клыков и снова язык, собаки так кости обгладывают, вот именно костью я себя и чувствовал. Сознание до последнего цеплялось за реальность, отключаясь от боли. Включался механизм выживания, который я собирался подавить, просто позволить убить себя, чтобы уж наверняка. Он не соображает, инстинкт не позволит остановиться.
– Что, альфа не даёт, а между омежками члены мелковаты? – хриплю, потому что горло прокушено.
И меня неожиданно освобождают. Оборотень непонятно как отрывается от окровавленной жертвы, отскакивает и выплёскивает бешенство на мебель. Сил двигаться у меня нет.
– Мы ещё не закончили… или как, рождённый давать, ебать не может? – и это уже сип, всё же горло мне деранул знатно, засранец.
Зверь замирает, откинув несчастное кресло в сторону, в жёлтый взгляд приходит осознанность, чего мне как раз и не надо, но мои силы уходят, надо бы завершать.
– Давай же, урод, просто оторви мне голову, – шиплю я, раздвинув губы в улыбке.
Оборотень встряхивается, сползая к кровати, а ко мне уже тянутся вполне человеческие руки, правда, я знаю, что тёмный ободок на посветлевших ногтях – точный признак чудовища, мозг фиксирует опасные мелочи, такие незаметные в обычной жизни и такие неоспоримые сейчас.
– Костя? Костя-я! – вой, от которого содрогнулся, казалось, целый дом. – Сейчас, Не закрывай глаза… Костя-я-я-я!
А потом меня унесло. Тьма накрыла, но вот звук никто не отключил, суки, сжалились бы, что ли…
Голос, полный тревоги и горя, почти бесцветный, рычащий, ещё чей-то и ещё, и ещё. Много слишком, блин, где та кнопка, чтобы выключить звук? Мат забористый, такой, аж захотелось глаза открыть и посмотреть на этакого гуру мата.
– Парень, не отключайся, – это мне говорит тот, кто матерится так… зачётно? – Давай же, малыш, ты же не можешь так просто сдохнуть.
– На хуй, – еле шёпотом, и тишина…
Глава 7
Приходить в себя в непонятных местах, видимо, становится для меня нормой.