Охотник на ангелов
Шрифт:
Я вышел из пещеры и поспешил в деревню. Нужно до рассвета успеть вернуться. Да, что-то сегодня я сильно задержался, не встретить бы кого из наших в лесу…
Едва я вошел во двор, как ко мне бросился Нор.
— Где ты был? Мы тебя искали.
— Да я тут…
— Ладно, не важно. У нас беда — Лар подрался с Витаром и ранил его в бок.
— Как это случилось?
— Вчера, во время танцев. Лар хотел пригласить в круг Нату, а Витар стал насмехаться над ним — мол, мал еще для этого, пойди подрасти. Ну, брат не стерпел, что-то ответил — ты
— Но Лар ведь не виноват, так? Витар сам начал его задирать!
— Верно, но нож первым выхватил Лар, и он же нанес удар. Не понимаю, зачем брату вообще понадобилось брать с собой оружие? На танцы его обычно не носят…
— Может, — предположил я, — он боялся, что ангелы украдут Нату, вот и решил ее защищать…
— Возможно, — согласился Нор, — это в его духе.
— А где сейчас Лар?
— Где ж ему быть-то? В амбаре, конечно, под замком. Отец запретил ему даже нос наружу показывать.
— Ладно, пойду проведаю нашего братца. Это ведь не запрещено?
— Нет, конечно, а заодно захвати хлеб — пусть пожует. Морить голодом Лара никто не приказывал…
Я забежал на кухню, отрезал большой ломоть хлеба и взял кувшин с водой. Отца в доме не было, мать хлопотала у печи. Я заметил, как она расстроена.
— Ничего, матушка, — постарался я утешить ее, — все обойдется. Лар не виноват, его строго не накажут, я в этом уверен.
Мать украдкой вытерла уголки глаз и благодарно кивнула. Но разговаривать на эту тему не стала — ей, видимо, было тяжело.
…В амбаре было прохладно, толстые бревенчатые стены защищали от жары. Брат лежал на мешках с зерном, лениво жевал соломинку и глядел куда-то в потолок.
— Ну, как дела? — поинтересовался я.
— Как сажа бела, — мрачно ответил он.
— Ладно, не кисни, — постарался я подбодрить Лара, — все обойдется.
Он повернул ко мне голову, и я увидел, что его губа разбита, а под глазом расплывается здоровый синяк.
— Да, здорово тебя Витар…
— Ничего, — злорадно усмехнулся Лар, — я его тоже слегка задел — по ребрам. С неделю дома просидит, не меньше.
— Зря ты так, — миролюбиво сказал я, — а если бы он тебя ножом пырнул?
Лар неопределенно пожал плечами: что говорить о том, что не случилось?
— На, поешь, — я протянул я ему хлеба, — мать сильно за тебя переживает. Сегодня в полдень соберутся старейшины, будут решать, что с тобой делать. Скорее всего, заставят извиниться перед Витаром, а отцу придется заплатить выкуп — за ущерб.
— Я извиняться не стану, — нахмурился Лар, — этого они от меня не дождутся.
— Но ведь ты виноват!
— Слыхал бы, что он про меня говорил, — вспылил брат, — такие вещи не прощают. Кстати, ты прав оказался — он действительно ухлестывает за моей Натой. А та, дура, еще ему и глазки строила!
— А может, ну ее, эту
— Нет, — упрямо покачал головой брат, — мне нужна только она.
Я вздохнул: чувства брата были мне понятны — сам испытывал нечто подобное по отношению к Тиа. Причем мой случай был гораздо сложнее — влюбиться в девушку-ангела! Это ж надо так умудриться!
— Кстати, ты все еще ищешь своего раненого ангела? — поинтересовался Лар.
— Да, — кивнул я.
— Ну, и как?
— Никак, — спокойно соврал я, — наверное, он уже улетел или его унесли свои же…
— Ладно, удачи тебе, — произнес Лар, — и спасибо за еду.
— Брось, я же твой брат. И тебе удачи!
Я вышел из амбара. Честно говоря, на душе у меня скребли кошки — кто знает, что придумают наши уважаемые старейшины…
Суд над Ларом решили провести на площади, возле Святилища. Поскольку дело было не совсем обычное, то старейшины рассматривали его в полном составе — все четверо. Отец, как глава племени, тоже мог высказать свое мнение. И в случае, если голоса разделятся поровну, его слово станет решающим.
Старейшины сидели за длинным столом, который специально принесли из дома. Отец находился на своем месте, отдельно ото всех — чтобы не принимать заранее ничью сторону. Лар пришел сам и встал перед старейшинами, ожидая их решения.
Само разбирательство много времени не заняло: выслушали двух свидетелей, узнали у мудрого Вару, насколько опасна рана, и на этом все. Старейшины тихо посовещались и подозвали брата.
— Скажи, Лар, — обратился к нему почтенный Дрог, — так ли все было, как нам только что рассказали?
— Да, — нехотя признался брат.
— Ты первым выхватил нож и ударил Витара?
— Да, но он сам начал…
— Мы знаем, что он тебя оскорблял, но ты мог вызвать его на поединок и выяснить отношения в боевом кругу. Почему ты не поступил так, как обычно поступают в подобных случаях?
Лар неопределенно пожал плечами и замолчал. Отец смотрел на него и хмурился все больше и больше.
— Никто не имеет права незаслуженно оскорблять другого, — провозгласил почтенный Дрог, — но никто также не имеет права применять оружие в том случае, если спор можно выяснить в честной борьбе. И Витар, и Лар, оба нарушили правила, однако ответ одного не был равен вызову другого. Я считаю, что Витар заслуживает порицания, а Лар — наказания.
В толпе тихо зашумели. Стало ясно, что Лара все же примерно накажут.
— Что ты думаешь по этому поводу, уважаемый Кас? — обратился Дрог к отцу. — Ведь это твой сын!
— Я согласен с тобой, почтенный Дрог, — мрачно ответил отец, — Лар виноват. Поэтому наша семья готова заплатить за тот ущерб, который мой сын по неопытности и горячности причинил Витару. Сегодня же прикажу привести нашу корову на их двор. Или могу отдать зерном, если так будет удобнее…
— Этого мало, — поднялся со своего места почтенный Вир, отец Витара, он тоже входил в число старейшин. — Пусть дерзкий мальчишка еще и извиниться!