Охотник на порождений крови
Шрифт:
– Какую?
– Пойми ситуацию. Меня назначили расследовать твое дело, поэтому все твои рапорты будут проходить через меня. После прочтения рапорта я должен изучить достоверность написанных данных, однако я могу это не делать, если ты будешь мне помогать.
– И как же я должен буду помогать?
– А ты как думаешь? Убивать тварей. И еще. Если тебе будет известно, что они хотят напасть на нас или сделать что-либо нам плохое, то прошу скажи это мне. Такими действиями мы снизим потери на передовой. Согласен?
– Похоже у меня нет выбора, но я согласен.
– Это хорошо. Держи интересную
Оберштурмбанфюрер открыл один из отделов шкафа и достал продуктовую карточку. Ее он передал Лотэйру. Лотэйр взял ее в руки и начал осматривать. Карточка была на бутылочку газировки Fanta.
– Время уже позднее, так что поезжай домой. У выхода ты встретишь штурмовика. Он довезет тебя до дома, – сказал оберштурмбанфюрер.
– А он знает где мой дом? – спросил Лотэйр.
– Конечно, у нас же есть досье на всех людей в стране.
– Понятно. И еще один вопрос. Как вас зовут?
– Фогт. Оберштурмбанфюрер Фогт. Еще что-то?
– Нет, я уже ухожу.
Лотэйр встал со стула и вышел из кабинета. И тут он понял, что забыл, где выход из штаба. Из-за этого Лотэйр начал бродить по этому муравьиному лабиринту, состоящего из серого однообразного бетона. Серый, серый, серый. И вдруг он неожиданно вышел из него. Только через черный выход. Он уже готов был проклясть весь мир за этот дурацкий день. Лотэйр обошел здание и подошел к главному входу. К нему тут же подбежал штурмовик и спросил:
– Вы Лотэйр?
Лотэйр кивнул головой. Штурмовик провел его к машине BMW 326. Штурмовик сел за руль, а Лотэйр сел на пассажирское. Они поехали по городу, который сильно не отличался от штаба СС. Серые многоэтажки за серыми многоэтажками, которые сменяют серые многоэтажки. В реальности может быть все не совсем так. Там, где-то магазин, дворник, изрисованные стены, цветы, следы от пуль, однако в машине все кажется крайне однообразным. Особенно для уставшего и сонного мозга Лотэйра.
Машина остановилась. Она приехала к месту назначения, а точнее к дому Лотэйра. Его дом находился на окраине города. На этой окраине находился частный сектор. В нем не было серых многоэтажек. Здесь были частные индивидуальные дома, которые отличались друг от друга.
Дом Лотэйра был одноэтажным с чердаком. Стены, крыша, перегородки были сделаны из досок, покрашенными в желтый цвет. Сейчас мало кто строит частные дома из дерева. Дерево нынче редкий ресурс. Хотя в данном случае это не удивительно. Дом этот построили еще даже до Первой мировой войны.
Лотэйр вышел из машины и сделал вдох. Запах частного сектора на окраине города совершенно отличался от запаха города или деревни. В городе пахнет пылью, выхлопными газами от машин, выбросами заводов и фабрик. В деревне пахнет огородом, деревьями, домашними животными. Однако в частном секторе пахло всем, но понемногу. В каком-то случае хорошо, что запаха чего-то мало, а в другом случае жалеешь, что этого запаха мало. И эту палитру запахов вдохнул Лотэйр.
В это время машина уехала, оставляя за собой выхлопной запах. Лотэйр почувствовал его и вернулся в реальность. Он подошел к массивной двери дома. Сначала Лотэйр прислушался к двери. За дверью исходил слабый звук. Ему понадобилось несколько секунды чтобы понять, что это девушка
– Подождите секундочку!
– Верена, это ты? – спросил Лотэйр.
– Да!
После этого массивная деревянная дверь открылась. Из-за нее выглянула Верена. У нее были короткие каштановые волосы. Одета она была в типичное простенькое домашнее платье в цветочек. Первой заговорила Верена:
– Привет!
– Привет, можно войти? – спросил Лотэйр.
– Конечно.
Лотэйр вошел в дом. В доме было все ухожено и прибрано. Сразу было видно, что в доме хозяйничает девушка. Дом двухкомнатный. Одну комнату занимает Хейнер, а другую Верена. Была так же кухня, а туалет находился на улице. Лотэйр проживал на чердаке.
Как только Лотэйр вошел в дом, Верена закрыла за ним дверь. Затем она принюхалась и почувствовала отвратительный запах. Она хоть, и сама уже вторую неделю не моется из-за нехватки воды, но все равно отчетливо почувствовала мужской запах пота и человеческой крови. С недовольным лицом она прикрикнула:
– От тебя ужасно воняет! Тебе нужно помыться! Хотя бы вещи сегодня переодень. Как только у нас будет достаточно воды, чтобы помыться, я заставлю тебя. Как переоденешься иди есть.
– Хорошо. Я переоденусь и помоюсь, но сегодня есть не буду.
– А почему?
– Я сегодня настолько устал, что мне охота как можно быстрее лечь спать.
– Вот как, – сказала Верена и тихо вздохнула. – Тогда я пойду за вещами.
Верена ушла к себе, так как у нее сейчас лежали все недавно постиранные вещи. Лотэйр увидел табуретку и подошел к ней. Свой одати он облокотил о табуретку и начал раздеваться, складывая вещи на нее. Пока он переодевался, из своей комнаты вышла Верена. Увидев полураздетого Лотэйра, она смущенная крикнула:
– Ты что дурак?! Дождался бы пока я тебе вещи принесу. Тебе еще учить и учить правилам жизни в обществе.
Лотэйр только хотел сказать, что в нахождении полураздетым перед девушкой нет ничего такого. Как никак во сне при общении с белокожей девушкой они обои голые, и это их ничуть не смущает. Однако спустя секунду он понял, что сны есть сны, а реальный мир есть реальный мир.
– Извини. Наверное, я сильно сегодня устал и уже не соображаю, – извиняясь, сказал Лотэйр.
– Ладно, проехали. Вот тебе вещи, – сказала Верена.
Лотэйр взял вещи. Грязные вещи он скинул с табуретки, а на нее положил чистые. Тем временем смущенная Верена ушла на кухню. Переодевшись, Лотэйр взял с собой полутораметровый одати и пошел к себе на чердак. Уже на чердаке он лег на матрас и тут же уснул.
Глава 3. Спокойное утро перед кровавым днем
Лотэйр провалился в сон и вновь попал на дно моря. В нем было все как обычно. Плавали рыбы, росли водоросли, ощущался по-настоящему камень и песок. И все также неподалеку от Лотэйра стояла белокожая девушка. Она развернулась и увидела Лотэйра. Увидев его, она слегка улыбнулась, пытаясь выдавить из себя жизнерадостность. Затем с ее лица пропала улыбка. Лицо девушки выражало смесь усталости и обеспокоенности.