Охотник на санги
Шрифт:
Мы помолчали немного. Потом сат спросил:
– Скажи, что нам теперь делать, король миражей?
Король… В этом разговоре между нами произошло что-то такое, после чего я не мог уже хладнокровно манипулировать сатом.
– Никакой я не король. Мы вас обманули, князь, – признался я.
– Так значит, король – все-таки старик? – обрадовался князь Свист.
– Нет. У нас вообще нет короля. А те, кто этого не понимают, – я вспомнил Нэя, – просто идиоты. Зачем мертвым власть? С живыми понятно. Им есть что делить и за что драться. Благ мало, а жаждущих их иметь много. Должен быть кто-то, кто будет
– Тогда почему же вы так яростно воевали? – прервал сат мою лекцию по обществознанию. – Так бьются за последнее. Изобилием благоразумнее поделиться. Вы рисковали. Зачем?!
И правда – зачем? Я сделал неопределенный жест руками. Не позорить же человечество перед пришельцем… Дескать, это наша видовая особенность – терять благоразумие в самый неподходящий момент. Помнится, и меня возмутило предложение богов уступить эти земли сатам. Не отдадим ни пяди родного Хани-Дью!
– Я должен поговорить со своими, – сказал сат. – Когда Властелин Неба узнает правду, наши с ним разногласия прекратятся.
– Вот и ладненько. Сколько времени это займет?
– Не знаю… Полчаса… час…
– Да вы оптимист, князь! – рассмеялся я. – Отсюда до вашей, так сказать, ставки только добираться больше суток!
Сат недоуменно захлопал круглыми глазами.
– А разве для общения непременно надо быть рядом с собеседником? Я прямо сейчас свяжусь с королем и со всеми сородичами. Покажите еще раз эту ужасную картину, пусть они тоже увидят…
Я снова открыл файл с изображением гибели сатов. Князь Свист высунул язык, поводил им, словно настраивал антенну, и в такой позе замер. Некоторое время я наблюдал за его телепатической медитацией. Но боги, пришельцы и поцелуй – слишком много за один день. Я сам не заметил, как задремал.
Убаюкивающе гудел компьютер. Легкий сквозняк шелестел полосками жалюзи. Я открыл глаза и ошалело огляделся. Сата не было. О нем напоминала только горстка чешуи на столе. А на мониторе крупным шрифтом был набран текст (не знаю, какой письменностью пользовался сат, но я прочел это по-русски):
«Бескрылый друг!
Как я и предполагал, король Властелин Неба проявил свойственную ему мудрость. Узнав, что наше присутствие здесь – просто ошибка природы, он принял решение, с которым согласились все. Мы уходим. Атхарта большая, а нас не так уж много.
Мне стыдно, что все получилось так глупо. Подумать только: в первый раз встретиться с обитателями другого мира и тут же устроить драку! А ведь мы многому могли бы научиться друг у друга… Но вряд ли после всего, что произошло, мы смогли бы стать добрыми соседями…»
Когда я вышел на крыльцо, мои спутники выглядели растерянными.
– Сначала саты замерли, как египетские божки, – рассказал Бэзил, – потом взмахнули крыльями и, курлыкая, потянулись на юг. В общем, ушли по-английски. Что произошло?
– Страшно поверить, но, кажется, войне конец, – сообщил я и поведал подробности.
– Ты хочешь сказать, что саты отступили только из соображений морали? – недоверчиво
Я покачал головой.
– Я думаю, они сделали это, исходя из здравого смысла.
– Они умнее нас, – заметил Самир.
И с этим нельзя было не согласиться.
Путь восвояси лежал через дюны. Несколько часов назад мы пробирались здесь украдкой, опасаясь быть замеченными как сатами, так и своими. И дюны молчаливо нависали с левой стороны, полные невнятной угрозы. Но сейчас занимался рассвет. Я подумал, что над этим куском Хани-Дью работал настоящий художник. Надо же так подобрать краски… По озеру бежали сумасшедшие переливы: от жемчужного в голубой, потом бирюзовый, сиреневый… потом зажигался пунцовый и тут же растворялся в светлеющей прозрачности неба.
Я смотрел в спины своим спутникам. Гибким кошачьим шагом двигался Бэзил, Самир ступал уверенно, как человек, привыкший ходить по песку. А вдоль кромки воды тянулись наши следы и когтистые отпечатки лап сатов.
Итак, моя дипломатия возымела успех. Я пытался нажать на свою «кнопку радости», но вместо этого чувствовал себя немного обманутым. Если бы знать, что все так получится, я задал бы князю Свисту тысячу вопросов. Ведь в самом деле, в первый раз – обитатели другого мира. Инопланетный разум! Сенсация! А мы ее бездарно про…. так сказать, зевали.
Задумавшись, я не сразу заметил, что у Бэзила с Самиром завязался разговор. Это само по себе было удивительно. Бэзил все время подчеркивал, что относится к марокканцу как к кровавому террористу и не желает иметь с ним ничего общего.
– Слышишь, Грег? – обернулся Бэзил. – Правда, из Самира получился бы отличный адъют?
От такого предположения я даже споткнулся. Воображение нарисовало мне поручения, которые мог бы выполнять в «Шамбале» бывший террорист.
– Нет, я серьезно, – настаивал Бэзил. – Я ему говорю, дескать, теперь наконец увидишь, что такое нормальная загробная жизнь. А то бедняга небось решил, что у нас всегда так: война, пожар…
– Мне не привыкать, – буркнул Самир.
– А он мне говорит: мол, вот теперь-то и начнутся мои настоящие мучения. У всех вокруг в душе мир, а у меня война.
– С чего ты решил, что это подходящее для адъюта настроение? – довольно хмуро спросил я.
– Ну таким, как вы, надо чем-то плотно занимать свой досуг, – легкомысленно ответил Бэзил. – Какой-нибудь общественно полезной, безопасной деятельностью. Так всем будет спокойнее.
Наверное, мне следовало обидеться на эти намеки. Не стоит проводить параллели между мной и Самиром! Но я обижаться не стал. Вместо этого я слепил из мокрого песка увесистый шарик и швырнул им в пятую точку Бэзила. Пока тот, ругаясь, отряхивался, я сказал Самиру:
– Если хочешь работать в «Шамбале», могу похлопотать за тебя перед Виратой.
43
Гора, сложенная из отражателей, возвышалась уже на пять метров. Она напоминала древнее языческое капище. А люди все подходили и подходили и складывали к ее подножию новые черные кубики.
– Их было так много! – ужаснулась Фаина. Она стояла радом со мной, закутавшись от сильного ветра в длинный вельветовый плащ.
– Это твой приятель Нэй столько намастрячил, – не удержался я.