Охотник на санги
Шрифт:
Гиппиус замолчала, поправляя выбившиеся из-под котелка волосы. Где-то на дереве однообразно вскрикивала птица. Моя собеседница улыбнулась:
– Простите, Егор. Наверное, я стала старой. Я увлеклась воспоминаниями, которые никому не интересны, кроме меня. Разумеется, я не для этого вырвала вас из объятий любимой женщины. У меня стряслось несчастье. Имя ему – Алан Нэй.
59
Много позже я не раз удивлялся тому легкомыслию, с которым отнесся к словам Гиппиус. Я даже был разочарован: ожидал какой-то страшной тайны, из-за которой экстравагантная поэтесса
– Вы знаете, Егор, – сказала Гиппиус, – что я некоторым образом покровительствую молодым людям, которые и за Порогом не изменили поэзии. Поверьте, я даю им больше, чем просто сцена, с которой можно читать стихи. У них у всех трагические судьбы. Такие ранние смерти… Очень много самоубийц. Самый младший – невероятно талантливый мальчик! – убил себя в возрасте тринадцати лет. Несчастная любовь! Над ним смеялись и учителя, и родители, а он решил доказать, что все всерьез. Вы помните себя в тринадцать лет? В этом возрасте все всерьез… И вот – минутный порыв, и даже остается надежда, что в последний момент тебя спасут и полюбят, и все будет, как мечталось… Они не представляют брутальности смерти, пока не встретятся с ней лицом к лицу. Никто так не рвется обратно на Землю, как эти дети. Они ненавидят Атхарту, они изобретают тысячи проектов, как вернуться назад. И никто не убедит их, что это невозможно! Стихи – их единственная радость. Но даже стихи они пишут о возвращении… Я не знаю, кем надо быть, чтобы воспользоваться их несчастьем. И вот я узнаю… Простите…
Она достала из кармана янтарный мундштук. В нем возникла длинная тонкая сигарета, и я поднес зажигалку. Гиппиус затянулась, прикрыв глаза. Судя по запаху, она курила отнюдь не табак.
– И вот я узнаю, что мои несчастные дети тайком бегают на собрания экологов. Они шепчутся между собой о Чистом Учителе Алане Нэе. Я вызвала на откровенный разговор двух барышень, которые особенно ко мне привязаны. И что я услышала? Дескать, есть такая партия – «Молодые экологи». Туда принимают только юных самоубийц. Им внушают, что они не случайно так рано ушли из жизни. Дескать, они избранные и призваны навести в Атхарте новый порядок, предсказанный этим юродивым Терентием. Прости господи! – Гиппиус механически перекрестилась. – И стоит за всем этим Алан Нэй.
Я не знал, как реагировать. Никто не спорит, Нэй – подонок, и очень жаль ребят, попавших ему в лапы, но чем я могу помочь?
– Зинаида Николаевна, – осторожно начал я, – а от меня-то вы чего хотите?
Гиппиус нахмурилась. Все ее тело – от изгиба шеи до узкого носа туфли – выразило изумленное презрение.
– А вы считаете, что вас не касается судьба этих несчастных? Что ж, вы вправе думать так, пока они предпочитают уединенный остров и мое скромное общество остальному миру. Но что вы скажете, когда отряды безумцев, напичканных разрушительными идеями, как взрывчаткой, замаршируют по Хани-Дью?
«Молодые экологи»? Замаршируют? Тоже мне, гитлерюгенд! Очаровательная старушка явно преувеличивает.
С тех пор как закончилась война с сатами, наши с Нэем пути не пересекались. Доходили слухи, что община экологов занялась, так сказать, чисткой рядов после отступничества Юджина Райта и Эсмеральды. Экологи замкнулись в себе, и я не собирался дразнить гусей. А Гиппиус… Что ж, она стала очередной жертвой мифа о моем влиянии в Хани-Дью.
Она слушала молча, с гордо поднятой головой, и ни о чем не просила. Но на прощание холодно заметила:
– Поверьте, молодой человек, вы еще вспомните мои слова. Бесов я узнаю под любой личиной.
На этом мы расстались. Я испытывал неловкость, Гиппиус, наверное, разочарование. Я подумал, что вряд ли теперь получу билет на ее черный корабль…
Потом меня закрутила рутина, и я позабыл об этом разговоре. Но вскоре тема «Молодых экологов» всплыла вновь.
Одним прекрасным вечером нас посетила чета Дусент. Тех самых, которых я благословил на заселение брошенного сатами гнезда. Хлоя, натянувшая на смуглые телеса короткое голубое платье, лучилась энергией. Она чмокнула меня в щеку, в опасной близости от губ, и только потом во все глаза уставилась на Фаину.
– О, мистер Гобза! Я и не знала, что вы женаты!
Она, конечно, врала. Хани-Дью – небольшой город, и про наши отношения знали все. Фаина ощетинилась. Я как честный человек принял огонь на себя и сказал:
– Вы не знакомы? Это Фаина, моя супруга. Дорогая, это Хлоя и Кристофер Дусент. Я тебе о них говорил.
Фаина молчала, но я уже хорошо знал цену такому молчанию. Она обдумывала, проглотить ей «супругу» или швырнуть мне в лицо. Нелегкий выбор! Я ожидал худшего. Но разум восторжествовал, напряженность спала, гости с чашечками кофе в руках расселись по креслам.
– Как вам живется в гнезде? – поинтересовался я.
– На птичьих правах, – буркнул мистер Дусент.
И тут же получил шлепок по колену.
– Прекрасно! Великолепно! В жизни не чувствовала себя лучше! Ха-ха-ха! И все благодаря вам, мистер Гобза. Вы ведь знаете… э-э-э… милочка, какой замечательный человек достался вам в мужья?
– Фаина, – бросила моя подруга, без улыбки глядя на гостью.
Но Хлою не так-то просто было смутить.
– Да-да! Красивое имя. И главное – редкое. – (Клянусь, Сурок, она так и сказала!) – Вот у мальчика, который к нам заходил, тоже редкое имя. Забыла… Как его зовут, Крис?
– Болек, – вздохнул мистер Дусент.
– Точно, Болек. Это, кажется, от Болеслава? Польское? Очень красивый, приятный юноша. Он из «Молодых экологов». Вы, конечно, слышали о них? Приятно, когда молодые люди занимаются чем-то полезным. Ему так понравилось наше гнездо, правда, Крис?
– Да. Он хвалил нас за то, что мы поселились в готовом гнезде, а не стали заниматься, как он выразился, грязным творчеством…
– И за это он дал нам букву «Т»! – перебила супруга. – Расскажи, Крис.
– Действительно, он принес большую золотую букву «Т». Не знаю, как он дотащил такую тяжесть. Он сказал, что это значит «Терентий» и чтобы мы повесили ее на дверь.
– И я сразу велела Крису ее повесить. Очень красиво и сразу чувствуешь себя в безопасности.
– В безопасности? – Фаина подняла бровь.
– Да! Болек сказал, с домами, на которых не будет «Т», может что-то случиться. Что именно – я не поняла, я не очень сильна в этой экологии… А у вас, я обратила внимание, нет «Т»? Ну не беспокойтесь. Такого человека, как вы, господин Гобза, экологи не забудут. А то сделали бы сами. Я уже посоветовала всем подругам…
– Ф-фу, – с облегчением выдохнула Фаина, когда гости наконец ушли. – Что за ужасная баба!