Охотник на ведьм

Гиффорд Блайт

— Я не знаю вашего имени. — От ужаса она, верно, его прослушала.

— Александр Кинкейд. А как ваше?

Она не ответила.

— Говорят, вы охотитесь на ведьм. — Сапоги его были пошиты из великолепной кожи, черная материя плаща еще не поблекла от времени. Вся эта одежда наверняка была куплена ценой жизни какой-то несчастной женщины, а то и двух. — И, как видно, поймали немало.

Он удивленно подался назад. Маргрет глубоко вздохнула. Зря она оскорбила его, однако теперь, когда он ее увидел,

ей не оставалось ничего другого, кроме как обороняться. Иногда это срабатывало. Сбивало противника с толку и давало время сбежать.

— Я занимаюсь этим не ради денег.

Она приподняла брови.

— Однако вам платят.

— За богоугодное дело, за искоренение зла — да.

Не в том ли разгадка? Не потому ли он выбрал борьбу со злом, что повидал его в жизни слишком много?

— Сколько же ведьм вы переловили? Много?

Он перевел взгляд на поля и надолго замолчал. Что лежало за его молчанием? Воспоминания о днях, неделях, месяцах, потраченных на поиски ведьм, об убийствах, коих было так много, что он сбился со счета?

— Еще не всех, — наконец ответил он, снова обратив лицо на нее. — Многие все еще среди нас.

Она думала, что перевидала их всех, этих охотников. Одни, поджимая губы и держась за Библию, именовали себя слугами Божьими. Другие, с похотливыми глазами и распущенным ртом, имели более приземленные мотивы.

Но этот человек был другим. Он говорил о Боге, но внутри у него таилась своя, личная боль.

— Вы так и не назвали свое имя, — сказал он.

— Маргрет.

— Маргрет — а дальше?

Она носила довольно распространенную фамилию, которая ни о чем ему не скажет, если только он не жил в Эдинбурге.

— Рейд. Маргрет Рейд.

— Тогда всего хорошего, госпожа Рейд. Полагаю, мы еще встретимся.

Ничего на это не ответив, она поспешила уйти, отчаянно желая, чтобы его обещание не сбылось.

***

Когда Маргрет вернулась, оказалось, что мать сидит снаружи, на лавочке возле коттеджа, устремив безучастный взгляд на дорогу. Вдруг кто-то проезжал мимо? Вдруг ее увидели?

— Мама, идем. — Заставляя себя говорить спокойно, она взяла ее безвольную руку и мягко, чтобы не испугать, потянула на себя. — Ты же знаешь, тебе нельзя находиться снаружи.

Мать напряглась всем телом, но отрешенное выражение ее лица не изменилось.

— Ты кого-нибудь видела?

Кто-нибудь видел тебя? В который раз она пожалела о том, что коттедж не запирается на железный замок вроде того, что охранял их дом в Эдинбурге. Маргрет огляделась по сторонам, посмотрев сначала на юг, потом на север. К счастью, дорога была пуста.

— Я ждала тебя. — Лоб матери пошел морщинами под гнетом воспоминаний. —

Ты ушла.

— Да, я говорила, что ухожу в деревню, помнишь? — Маргрет сжала ее руку и легонько встряхнула. — Но я уже вернулась, так что идем в дом, я расскажу тебе сказку.

Кивнув, мать поднялась на ноги. Маргрет была дома. Страх забылся.

Такова была ее доля: стоять между матерью и остальным миром.

***

Преподобный Уильям Диксон выставил локти на обшарпанный стол и окинул Александра скептическим взглядом.

— Граф посылал за Джеймсом Скоби.

Кашлянув, Александр дал заготовленный заранее ответ:

— А Скоби послал меня.

— Но вы работали вместе? Он учил вас?

Учил, но они не должны узнать, что его обучение осталось незавершенным. Они не должны догадаться, что он прибыл сюда без благословления Скоби.

Священник прищурился.

— Скольких вы помогли ему изловить?

Почему всех интересует этот вопрос? Даже ту женщину со странными глазами. Как будто определенное число может стать гарантией безопасности. Что они надеются услышать? Одну? Пять? Дюжину?

Он не хотел копаться в памяти и считать. Не хотел переноситься в воспоминаниях в тесное помещение, битком набитое людьми, которые ждали, затаив дыхание, а кое-кто и задыхаясь от нетерпения, когда Скоби разденет ведьму догола и приступит к поискам отметины на ее обнаженной плоти…

— Мистер Кинкейд?

— Достаточно. Опыт у меня есть.

— Однако это ваше первое дело.

— Первое самостоятельное, и мне бы не хотелось, чтобы в деревне об этом узнали. — Люди не должны сомневаться в том, что он победит зло.

Он сам не должен сомневаться.

— Скажите, — начал Александр со слов, которым научил его Скоби, — что побудило графа вызвать охотника на ведьм?

Сдавшись, преподобный вздохнул и наклонился вперед.

— В деревне случился ряд весьма загадочных происшествий.

Александр кивнул. Так оно всегда начиналось. С падежа скота. С таинственного заболевания. С того, что нельзя объяснить. Зло постепенно подбиралось все ближе и ближе, пока не наносило удар по тебе самому. Но к тому времени останавливать его было поздно.

— Продолжайте.

— Поначалу мы, то есть я и деревенские старосты, не обращали на эти вещи внимания. В конце концов, Господь посылает несчастья всем нам, но потом, на исходе весны, начались эти крики, вопли… — Он оглянулся на окно, за которым простирались поля. По ярко-синему небу плыли кудрявые белые облака, Божье благословление, защищавшее мир от вторжения зла. — По ночам. В полях.

Там, где ведьмы могли привольно резвиться в компании Сатаны.

Голос священника упал до шепота.