Охотник на вирусов
Шрифт:
Из открытой форточки веет сыростью и прохладой.
Тусклые фонари, два освещенных окна в доме напротив… Может быть, для того судьба и послала меня в этот город, так похожий на тот, город детства, чтобы хоть на мгновение вернуть это дивное чувство? Чтобы я мог остановиться, оглянуться… Говорят, в такие минуты люди молодеют…
Стоп, стоп. Не расслабляться. Как-нибудь на досуге я вновь попробую погрузиться в воспоминания, но не сейчас. Времени у меня в запасе — четверо суток с хвостиком. Да еще обратная дорога…
Погасив сигарету и двумя большими глотками допив кофе, я вновь приникаю к дисплею. Итак, 77
От этой мысли я улыбаюсь. Петя и Элли… Невозможно. Несопоставимо.
Ну что же, сейчас мы легко проверим, насколько профессионально Петя выбрал шифр.
Набросав коротенькую программку, я с разочарованием выясняю, что в обоих сообщениях задействовано целых пятьдесят знаков, из них в первом двадцать семь, во втором — тридцать один. А встречаются и там и там — только восемь. Видимо, шифр у каждого сообщения свой. А одна и та же буква может обозначаться разными комбинациями цифр. Это значит, что даже мощное программное обеспечение, имеющееся у дешифровщиков Управления, вряд ли мне поможет. Слишком малы выборки. И даже язык неизвестен. Хотя… Не мумбу-юмбу же…
Сполоснув стакан и спрятав кипятильничек на дно чемодана, я разбираю постель. Утро вечера мудренее. Кажется, ни кофе, ни сигарета не помешают мне сейчас крепко заснуть…
В семь copок пять утра я просыпаюсь от настойчивого стука в дверь. Это Юрик. С расшифровкой изображений у него ничего вчера не получилось, и он пришел посоветоваться или получить новые инструкции.
— Ты вчера во сколько с ГИВЦа ушел? — ласково спрашиваю я, не предлагая ему сесть.
— В начале восьмого вечера, — осторожно отвечает Юрик. — Проверил десяток вариантов, но ничего осмысленного на дисплее пока не увидел.
— А я с «Микротехнологии» — в четыре часа утра, уже сегодня! — кричу вдруг я, старательно брызгая на Юрика слюной. — Тебе сроки известны?
— Да… Осталось четыре дня…
— Это всего четыре дня. А у тебя времени — ровно сутки. Завтра утром, в это же время, я должен увидеть расшифрованные тобой картинки. Исполняйте! — приказываю я и круто поворачиваюсь к собеседнику спиной. Как будто не босиком и в одних трусах перед ним стою, а в хромовых сапогах и при портупее. Юрик исчезает. Удостоверившись, что табличка с надписью «Не беспокоить!» по-прежнему висит на наружной ручке двери, я ложусь досыпать. Видно, моя судьба — быть большим начальником. Кричать на подчиненных, ни на йоту не убыстряя стука сердца, я уже научился. А все остальное по сравнению с этим — дело наживное.
С Гришей мы встречаемся ровно в полдень в гостиничном буфете. Поглощая бутерброд
— Только знаешь, что я заметил, — говорит Гриша, тщательно выбирая из бороды крошки. — И на «Комете», и в ГИВЦе, и на аккумуляторном в машзалах стоят «Нейроны» и «Цефалы».
— Ну и что? На «Микротехнологии» нейрокомпьютеров аж четыре. Но в состав «Эллипса» они, как следует из документации, не включены. Понаделали их в свое время… Приспосабливать под них протоколы обмена неудобно, использование компьютеров любого типа вне сетей, как ясно уже всем, совершенно нерационально… Вот и ржавеют эти головастики…
— Не совсем так. Во время последнего приступа «Цефалы» на «Комете» перегревались точно так же, как и остальные машины.
А вот это уже любопытно. Чрезвычайно любопытно. Так что, товарищ директор, уважаемый Михаил Олегович, в описание «Эллипса» и более серьезные изменения не внесены, не только разрыв «кольца»? Давно я с вами собираюсь побеседовать, да все недосуг. Или вы не в курсе и все делалось за вашей спиной? Тем более виноваты…
— Но в их память наши вирус-детекторы…
— Не проникают. Совершенно другая архитектура. Потому мы и не вылавливаем ничего.
— Вот что… — тут же принимаю я решение. — У Юрика там ничего не получается с расшифровкой картинок. И не надо. Не очень-то и хотелось. Отложим на потом. Бери его в помощь, и попробуйте влезть в головы этих «Цефалов», — говорю я, улыбкой подтверждая, что тавтология моих слов не случайна. — Чтобы в следующий приступ мы могли подсмотреть, какая информация в них крутится и куда потом сбрасывается. Но вначале, конечно, надо разобраться, как они умудрились подключить их к «Эллипсу».
Гриша озадаченно трет лысину.
— Трудная задачка, шеф. Я бы сказал…
— Практически неразрешимая, — охотно соглашаюсь я. — Но лучшего плана действий у меня нет. Есть другие предложения?
О том, что приступа может и не быть, я, естественно, умалчиваю. Подчиненные не должны знать об ошибках начальства.
— Нет.
— Тогда приступай.
Вернувшись в свой номер, я включаю «Спутник» и снова таращусь на загадочные цифры. Как баран на новые ворота. Быть или не быть? Посылать дешифровщикам из Управления или не посылать? Кто его знает, что в этих шифровках… А может, первомайский лозунг «Реконструкцию экономики — в четыре года!»… Или рецепт яичницы с луком. А еще вариант — любовная записка программистке, работающей в другую смену… Вот будет повод для зубоскальства в Управлении! Расшифровывали уже ребята из сектора Кривопалова и рецепты, и даже новейший метод контрацепции один раз им попался. Весьма удобный, кстати. Я и Биту ему обучил, и жену…
Ладно. Хватит киснуть. Делай, что должно, и пусть будет, что будет.
Стряхнув оцепенение, я набираю на клавиатуре:
«Управление компьютерных сетей. Кривопалову.
Прошу расшифровать прилагаемые сообщения. Предположения о характере текстов и возможных адресатах отсутствуют. Степень важности: первая. Степень срочности первая. Количество сообщений: два.
Приложение. Сообщение номер один: 98.01.42.01… Сообщение номер два: 42.83.17.61…
Получатель: П. Полиномов. Адрес… телефон…»