Охотник за головами
Шрифт:
На фото вновь была голова с закатившимися глазами и приоткрытым ртом. У Хелен Грабовски были черные волосы и узкое лицо. Даже на этом фото было видно, что она наркоманка. Из обоих уголков рта стекали, струйки крови. И опять на фото только голова и верхушка шеста. За ними – белая ровная поверхность.
Деклерк решил, что снимки сделаны сразу после убийства. Может быть, еще до захоронения тел. На лицах не наблюдалось никаких следов разложения. Снимки, видимо, убийца оставил на память. Но что он потом сделал с головами?
Справа от фото помещался вид сверху участка
Суперинтендант взял еще один листок бумаги.
1. Где убили Грабовски? Воды в легких нет, значит, это было на берегу. Может быть, в лодке – излюбленное место убийства. Нет ли связи с другими убийствами? Может, женщину из Северного Ванкувера тоже убили в море? Тогда почему он не утопил ее, как Грабовски?
2. Было ли изнасилование? Сделан ли вертикальный разрез на горле во время соития? Может быть, сексуальный маньяк?
3. Быть может, Грабовски и женщина из Северного Ванкувера были проститутками, убитыми маньяком-клиентом. Но с Портмэн это исключено. Может, дело в наркотиках?
4. А что насчет Джона Линкольна Харди (он же Хорек)?
5. Связь с Нью-Орлеаном?
Деклерк опять встал, подошел к стене и начал изучать бумаги.
Хелен Грабовски, известная также как Патриция Энн Палитти, американская наркоманка – проститутка из Нью-Орлеана. Доктор Сингх установил, что ее тело пробыло в реке Фрэзер около недели. Как раз перед этим ее задержали за хранение наркотиков неподалеку от "Рук лунного света". Ее отпустили рано утром, и с тех пор ее никто не видел. Родейл опросил всю уличную шушеру, но ничего толком не узнал. По всем данным, Грабовски пробыла в Ванкувере не больше трех-четырех дней.
Несколько коллег-проституток опознали ее, и одна из них опознала Джона Линкольна Харди на плохом фото, присланном из Нью-Орлеана.
По данным полиции Луизианы, Грабовски в январе 1980 г. сбежала из дому в Топике, штат Канзас. Тогда она была свежей, круглолицей сельской девушкой. В апреле того же года ее арестовали в Нью-Орлеане, когда она пыталась украсть еду в ресторане. Она раскаялась и была отпущена. Ее вместе с Джоном Линкольном Харди подозревали в участии в преступном бизнесе. Тогда к суду привлекли четырех проституток и сутенеров, но ни Грабовски, ни Харди в их число не попали. С тех времен и остались фото Грабовски и снимок Харди плохого качества, сделанный скрытой камерой.
Из всего этого группе поимки Охотника остались одни лишь вопросы.
Чем связаны эти убийства? И если их совершил Харди, то зачем ему было напяливать на себя маску маньяка? Да и в городе он находился всего несколько дней. Правда, это мог быть не первый его визит.
Проще было предположить,
Суперинтендант бросил взгляд на последние фотографии на стене. Над снимком "поляроида" он вчера прикрепил фото, присланные полицией Нью-Орлеана из Ванкувера. На них не оставалось уже и следа канзасской круглолицей невинности – только измученная женщина, высушенная наркотиками и развратом. Рядом красовался ее сутенер – негр с тонкой полоской усов и могучими плечами, начинающимися, казалось, прямо от затылка.
В 7.55 Деклерк был готов перейти к убийству Портмэн с его жуткими подробностями.
Здесь в центре стены висела фотография выпускницы католической школы медсестер – черные волосы и большие бархатные глаза. Она напомнила Деклерку его первую жену Кейт в молодости, и он поспешно отвел глаза.
Рассвет снаружи уже искупал город в расплавленной меди. Каждое из стеклянных окон больницы св. Винсента зажглось маленьким солнцем.
– Вы меня искали? – спросил голос сзади.
– Разве? – суперинтендант оглянулся.
– Да, – ответил голос. – Кто-то брал мою шляпу, и я подумал, что это вы. Потом ее положили на место, но другой стороной. Показывает, что человек, который ее взял, находился в раздумье.
– А-а. Вы, должно быть, сам великий Шерлок Авакумович, – сказал Деклерк с улыбкой. – Я много слышал о вас.
– Здравствуй, Роберт. Мы давно не виделись. Хочешь позавтракать? Я угощаю.
– Договорились, – сказал суперинтендант и тут заметил то, чего не видел раньше. Авакумович осматривал стены – та, что касалось убийства Портмэн, была как раз справа от двери, – Деклерк вдруг понял, чем связаны три преступления. Завязав в уме узелок на память, он вернулся к Авакумовичу.
Но от русского было не так-то просто что-то скрыть.
– Что тебя сейчас так удивило, Роберт?
Поколебавшись, Деклерк обвел рукой фотографии трех жертв:
– Ты ничего не замечаешь?
Русский думал всего несколько секунд:
– Да. У них у всех длинные черные волосы.
Прошлое Джозефа Авакумовича было необычным.
Родители его были колхозниками на Украине и погибли во время броска немцев к Сталинграду, когда мальчику было четырнадцать. Авакумович попал в интернат и прославился блестящими успехами. К началу 60-х он имел четыре ученых степени и был ведущим в Советском Союзе специалистом по судебной медицине. Даже в те времена его методы использовались на Западе.
В 1963 г. Москва послала его в Восточный Берлин. Незадолго до того, как президент Кеннеди, к восторгу западных немцев, объявил себя берлинцем, полиция восточной части столкнулась с серией жестоких гомосексуальных убийств. Каждый раз немца средних лет находили изнасилованным и задушенным, с руками, связанными за спиной. У пятой жертвы в кулаке оказалась зажата советская солдатская пуговица. Чтобы предотвратить бунт, был срочно вызван Авакумович; за несколько минут до его прибытия обнаружили еще один труп.