Охотник за мечтой
Шрифт:
На изысканном, чрезвычайно тонком картоне мелким каллиграфическим почерком было написано имя: Арден Мэнсфилд, виконт Уинтер, а в углу твердым почерком сделана приписка черными чернилами: «Клуб путешественников» или отель «Кларендон».
Майкл Брюс тряхнул головой, надолго зажмурился, а потом снова покачал головой, и от ужаса усмешка застряла у него в горле.
– О Боже! Господь всемогущий, я уже слишком стар для таких штук, – пробормотал он. – Марианна! – крикнул он, повернувшись к лестнице, и через две ступеньки побежал наверх.
Отнюдь не всю свою жизнь Майкл Брюс прожил тихо и спокойно в Марилебоне. В юности, во время расцвета могущества Наполеона, он путешествовал по континенту. В двадцать лет он стал свидетелем
Как он полагал, он испытывал склонность участвовать в самых трагических событиях: к тому времени он страстно влюбился в маленькую Элджи и запутался в безнадежных попытках спасти ее мужа, маршала Нея, от расправы. Затем состоялись славное – позорное – бегство Лавалетта из парижской тюрьмы, арест Майкла за государственную измену Франции и судебный процесс уже над ним за участие в содействии беглецу и последовавшее собственное заключение на шесть месяцев в тюрьму де ла Форс. Как все было давно, очень давно! Тогда его дочери, вероятно, исполнилось всего два года. Майкл вернулся в Англию своего рода героем, газеты называли его «Лавалетт Брюс». А потом в его жизни появилась Марианна – тихая, улыбающаяся вдова Марианна, которая неожиданно и резко превратила все его запутанные интриги и авантюры в пустые дурачества. Она просто отказалась от легкой связи и объявила, что будет видеться с ним только с разрешения его и ее семей. Скромная, честная Марианна придерживалась в отношениях самых высоких нравственных правил, где не было места объяснениям и извинениям, хотя Майкл слыл их мастером. Он не знал, на самом ли деле вернулся бы в Ливан за своей дочерью. Ему хотелось думать, что вернулся бы, и он считал, что Эстер, видимо, была уверена в этом, иначе она не хранила бы так свято свою тайну…
Майкл Брюс шел под вечерним дождем, вертя в кармане визитную карточку виконта Уинтера. Возможно, и нет ничего странного в том, что его прошлое вернулось к нему в образе дочери, если учесть, какое оно было. Но он чувствовал себя в полной растерянности, получив приглашение от человека, который, как предполагалось, умер два года назад, отца его внучки; и он, быть может, хотел – а быть может, и нет – признать его существование; он, быть может, согласится – а быть может, и нет – с хитрой уловкой, которую они придумали; он, возможно, был – а возможно, и нет – таким человеком, которого Майкл в свои пятьдесят четыре года мог хорошенько отделать за то, что тот воспользовался его невинной дочерью, независимо от каких бы то ни было оправданий.
Когда дверь в отдельный кабинет «Кларендона» открылась, Майкл увидел, что он вряд ли сможет отделать виконта Уинтера.
– Майкл Брюс, – представился Майкл, сняв намокшую шляпу.
– Уинтер. – Виконт протянул Майклу руку, глядя на него ясными ярко-голубыми глазами. – Вы пришли один, сэр?
– А кого я должен привести с собой? – Какой-то злой гений потянул Майкла за язык, но он сразу же пожалел о своих словах, когда увидел, как изменился в лице лорд Уинтер.
– Она еще не добралась до вас? – спросил виконт глухим голосом.
Майклу стало жаль его, и он простил ему все, но заставил виконта еще немного пострадать, нарочито медленно укладывая свою шляпу и перчатки на стол у двери.
– С Зенией все в порядке. У вас родилась дочь.
Виконт Уинтер побледнел, а затем под загаром стало видно, что его лицо сделалось красным. Майкл решил, что виконт совсем не так стар, как выглядел на первый взгляд, вероятно, из-за пережитых приключений. Казалось, он не знал, куда девать свои загорелые до черноты руки, и тупо смотрел на них, а затем сунул их за спину и отвернулся.
– Что ж, – угрюмо заметил он, – если она примет меня, я хочу все узаконить.
– Но вы уже сделали это, разве нет? – мягко спросил Майкл и скривил губы, по-настоящему жалея беднягу. – Леди Уинтер находится в резиденции в Суонмире с мисс Элизабет Люсиндой Мэнсфилд в детской.
Лорд Уинтер с нескрываемым удивлением оглянулся на него. На мгновение показалось, что он собирается отказаться от своего заявления, но затем он нахмурился, и на его лице не осталось ни малейшего намека на какие-либо эмоции.
– Да, конечно. – Он бросил Майклу скрытный, понимающий взгляд.
– Не поделитесь своим хересом? – спросил Майкл. – Простите меня, но вас считали умершим. Старческие нервы, понимаете!
– У вас достаточно крепкие нервы, мистер Брюс, – криво улыбнулся виконт и налил вина в искрящийся бокал. – Я был почти мертв. Несколько раз.
– Хорошо. Собственно, я не желаю вам ничего плохого, но мне хотелось бы думать, что вы не соблазнили мою дочь, а затем бросили ее без каких-либо веских причин.
– Нет, – ответил он, глядя поверх своего бокала с вином, и многозначительно добавил: – Хотел бы я знать, можете ли вы сказать то же самое.
– Полагаю, у вас есть некоторое право спрашивать. Я ничего не знал о ней, пока она не приехала ко мне. Мне сказали – какой насмешкой это звучит теперь, – что леди Эстер заболела чумой и нужно много времени, чтобы она выздоровела. Можете быть уверены, что я чувствовал себя последним сукиным сыном, но к тому времени, как я получил плохое известие о ней, с ней все уже было в порядке. – Майкл налил себе еще хереса. – Знаете, что я думаю, Уинтер? Я думаю, что Эстер ждала, чтобы увидеть, родился ли мальчик. Она была намного старше меня и всегда говорила, что слишком стара. Эстер поклялась моему отцу, что не испортит мне жизнь браком с ней, и кричала на меня, пока я не уехал от нее. Но я думаю, если бы родился мальчик… – Майкл поставил бокал и молча выругался. Он не собирался рассказывать ничего подобного, и бурный всплеск собственных эмоций удивил его.
– Могу сказать, она была способна на все, что угодно, – равнодушно произнес лорд Уинтер, глядя в огонь.
– Возможно. Но я сомневаюсь, что вы хотели видеть меня, чтобы поговорить о ней, – заметил Майкл, вставая. – Что еще я могу рассказать вам? Ваша дочь пухленькая, веселая, здоровая, очаровательная малышка. Леди Уинтер приехала совершенно изможденной, а теперь, когда оказалась в нормальных условиях, невероятно похорошела. Вы будете удивлены, и приятно, я надеюсь. Дважды в год я езжу в Суонмир. Они живут уединенно, потому что ваш отец не хочет, чтобы они куда-либо выезжали. Должно быть, он излишне оберегает их. Но, с другой стороны, он думал, что потерял вас. Я рад – нет, слово неподходящее! – я счастлив, что вы живы. Ваш отец уже знает о вас?