Охотник за мечтой
Шрифт:
– Мне казалось, я упоминал и о маслобойне. Тебе следует все записывать, Уинтер. Подвинь сюда стул. Мистер Пинкни, дайте ему перо и бумагу.
Мистер Пинкни открыл простой деревянный шкаф и подал Ардену книгу и вечное перо. Арден сел и сделал для себя заметки: «Земли мельника, маслобойня, вторая часть аббатства – всегда сено. Изучить все границы и закоулки». Он был совершенно уверен, что никто вообще ничего не говорил о второй половине владений аббатства.
– Итак, – его отец снова склонился над картой, – старая маслобойня. Что нам делать с переселением бедняги ее владельца, мистер Пинкни?
– Мистер
– Да, проклятая изгородь. По правде говоря, я не вижу в ней необходимости. Что ты думаешь, Уинтер?
– Не представляю себе, о чем вы говорите.
– Нужно ли огораживать западную часть леса? – Граф с нетерпением неопределенно помахал рукой над картой. – Я действительно не вижу в этом необходимости.
– О, я тоже, – равнодушно согласился Арден.
– Мистер Фентон будет доволен, – подтвердил управляющий.
– Хорошо, – кивнул лорд Белмейн. – Значит, мы все пришли к соглашению. Полагаю, ты сделал себе заметку об арендаторе.
Под пристальным взглядом отца Арден записал: «Старая маслобойня – арендатор доволен».
– На самом деле, Уинтер, почему бы тебе самому не заняться всем?
– Чем заняться? – не понял Арден.
– Поселить нового арендатора взамен старого, который умер, – ответил ему отец немного неестественно спокойным тоном.
– Полагаю, лучше всего выбрать фермера Дингла, ваше сиятельство, – подсказал мистер Пинкни. – Он возьмет за две с половиной.
– Хорошо, хорошо. Вполне подойдет.
– А разве у Фентона их нет? – поинтересовался Арден.
– Нет, нет, мы не хотим, чтобы Фентон продолжал пасти там скот, – ответил его отец. – Совсем не хотим. Он жалуется на изгородь.
– Я думал, он доволен изгородью.
– Арден, боюсь, отсутствие внимания – твой недостаток.
Стиснув зубы, Арден наклонился над книгой и записал: «Изгородь. Обратить внимание».
– Может быть, выпьем кофе, джентльмены? – с удовольствием предложил лорд Белмейн, отодвигая стул. – Уинтер, позвони в колокольчик, если не трудно. Какое чудесное утро! Правда, немного сыро, так что советую тебе днем надеть пальто.
– Да, сэр. – Арден встал и дернул шнурок звонка.
– Замечательно, что ты работаешь здесь. – Граф тепло улыбался, глядя на сына. – Мне приятно видеть тебя с нами.
– Да, сэр.
– Какое чудесное утро! – довольным тоном воскликнул граф, взглянув в окно.
Днем Ардена к Бет не пустили.
– Она сладко спит, – сообщила ему няня, поставленная внизу у лестницы.
Он слышал, как Бет кричит, но не стал спорить. Бедная женщина имела такой виноватый и измученный вид, что Арден пожалел ее. Он чувствовал, что сам задыхается под давлением власти.
– Я приду позже… миссис?..
– Меня называют Саттон, милорд, – присела перед ним в реверансе женщина.
– Всех моих няней звали Саттон и гувернанток тоже, – криво улыбнулся Арден. – Как ваше настоящее имя?
– Генриетта Лэм, сэр, – ответила женщина; у нее были прямые каштановые волосы, гладко зачесанные назад и убранные под чепец.
– Я приду позже, миссис Лэм. Когда, по-вашему, будет лучше всего?
– Не могу точно сказать, когда лучше всего, милорд. – Она подняла голову и испуганно посмотрела
– Совершенно правильно, – спокойным тоном сказал Арден, несмотря на то что в нем вскипело возмущение, – но поскольку я отец, а не посетитель, можете сообщить леди Уинтер, что я приду в четыре часа к ежедневной прогулке мисс Элизабет. И я жду, что они обе будут готовы составить мне компанию.
– Да, сэр.
– Благодарю вас, миссис Лэм.
Сделав реверанс, няня побежала вверх по лестнице, а Арден ушел.
Придя ровно в четыре, как предупредил, Арден вообще ничего не стал говорить. Зения уже была готова, но и она, и Бет выглядели измученными. Все утро и день они провели в дурном настроении и непрекращающихся препирательствах по поводу всего, начиная от надевания носков и смены подгузника и до необходимости съесть морковь. Элизабет кричала, когда ее оставляли с няней, и кричала, когда с ней оставалась Зения.
Зения старалась не дать начаться припадку у дочери. Она употребляла ласковые слова и шутки, пыталась уложить Элизабет в коляску, напускала строгий вид и даже шлепнула Элизабет, когда та укусила ее за руку, но, в конце концов, обнаружила, что характер дочери гораздо сильнее ее собственного. К четырем часам впервые за всю жизнь Элизабет у Зении появилось желание передать ее кому-нибудь другому. Но она едва не расплакалась, увидев, как просияло лицо дочери, когда появился Арден. Зения начала вынимать Элизабет из кровати, но малышка оттолкнула ее и с радостным писком потянулась к отцу.
Больно кусая губу, Зения села у окна и стала смотреть наружу.
– Пожалуйста, не выносите ее из дома, – не оборачиваясь, предупредила она.
– Но сегодня не очень холодно…
– Нет. Она не одета для прогулки.
– Да. Хорошо.
Наступила тишина, и Зения ожидала, когда раздадутся шаги, говорящие о том, что он с Элизабет уходит.
– Вы не идете с нами?
– Уверяю вас, она не желает, чтобы я шла с вами.
Последовала еще одна долгая неловкая пауза. Достав из рукава носовой платок, Зения вертела его в пальцах, надеясь, что лорд Уинтер уйдет прежде, чем самообладание изменит ей.
– Но я желаю, чтобы вы пошли. – Он мрачно смотрел на Зению, и она, украдкой взглянув на него, опустила голову, чтобы спрятать опасно дрожащие губы. – Что ж, не нужно, – отрывисто, со злостью сказал он и вышел из комнаты.
Зения упустила свой шанс.
Глава 19
– Прошла неделя. Вы уже получили что-нибудь от мистера Брюса? – с едва заметной необычной протяжностью в голосе спросил лорд Уинтер.
Он только что вернулся с рождественского обеда для арендаторов и все еще не снял праздничную одежду. Обед, начавшийся после полудня и затянувшийся до позднего вечера, проходил в мраморном вестибюле, где стояли длинные столы, и шум голосов поднимался на верхние этажи. Элизабет была грустной, но вела себя тихо, она скучала по своей ежедневной прогулке по дому с отцом, но даже не обрадовалась его появлению, а когда он наклонился над кроватью, чтобы поцеловать ее, замолотила ногами и отвернулась от него.