Охотник за планетами
Шрифт:
Яр кивнул.
– Тогда идемте, я только предупрежу капитана, что мы далеко не пойдем, пусть посидят в кафе.
– Яр…
Она впервые назвала его по имени.
– Хотите узнать расценки на мои услуги?
Лида смотрела чуть удивленно.
– А как иначе? Ведь это же работа, которую вы будете выполнять?
– Мне сказали, что вы сами поймете, чем можете отплатить мне за эту работу.
– Кто сказал?
– Духи.
9
Мальчик жонглировал яблоками. В его движениях вполне естественно не
Вместе с взрослыми аплодировала и девочка лет четырнадцати, с короткими пепельными волосами, которые при ближайшем рассмотрении больше напоминали плотную серую шерсть. Черты ее лица были почти человеческими, но инопланетное происхождение выдавали темно-серые, почти до черноты, глаза с вертикальными зрачками, чуть заостренные уши и чересчур курносый носик. Смех обнажал слишком острые для человека зубы.
Игорь поклонился зрителям, коротко кивнув девочке, вручил ей яблоко и, махнув рукой, пошел навстречу маме.
Яр поднял вверх палец и сказал Лиде:
– Я на пару минут.
Он подошел к пилотам, обменялся с ними несколькими словами, а потом, чуть наклонив голову, обратился к девочке. После первых нескольких реплик пилоты деликатно отошли в сторону, а девочка и Яр, усевшись друг напротив друга прямо на асфальт, начали разговор.
Лида давно, со времен своей учебы, не слышала звучания ярранского языка и вновь поразилась его странной мелодичности. Эволюция, давшая кошачьим с Ярры разум, наделила их горлом, более подходящим для пения, нежели для членораздельной речи, которую может воспринимать человек. Чередование низких и высоких звуков, переливов и рычащего рокотания, напоминало Лиде то птичье пение, то звуки флейты, то просилось на избитое журналистами сравнение с кошачьим мурлыканьем. Разговор двух ярранцев всегда был дуэтом двух певцов, паузы между словами в котором заполнялись фоновым звуком со стороны каждого из говорящих, тон которого выражал настроение собеседников или их отношение к теме разговора. Лида никогда не слышала, чтобы человеческое горло так легко издавало протяжные и рокочущие соцветия нот ярранской речи: психотехник и ярранка разговаривали, словно негромко и слаженно пели, не оставляя ни доли секунды для тишины в ткани разговора. Через несколько минут девочка поднялась на ноги, подошла к сидящему Яру и обняла его. Яр встал, их правые руки, с поджатыми к ладони пальцами, соприкоснулись. Спустя секунду она коснулась его плеча и зашагала к ожидавшим ее пилотам.
Яр помахал рукой обернувшейся через плечо девочке, и подошел к Лиде.
– Извините, надо было поговорить.
– Вы знакомы с этой чужой? – спросил Игорь.
– Не совсем. Но мне она не
– Такая маленькая и уже психотехник?!
– Игорь, когда начинаешь разговор, не забывай здороваться и представляться, – подчеркнуто строго сказала Лида.
Мальчик вздохнул и протянул руку. Под расстегнутым рукавом на внутренней стороне запястья Яр заметил сливающуюся с кожей желтую полоску пластыря.
– Здравствуйте, я Игорь. Это с вами мама хотела меня познакомить?
– Привет, Игорь. Видимо со мной. Меня зовут Яр.
Игорь окинул его оценивающим взглядом и сказал:
– Яр с Ярры – это классно звучит. А как…
– Пойдемте в сквер, там и поговорите.
Яр подумал, что Лида погорячилась назвать сквером эти несколько деревьев и пару лавок напротив кафе. Но на фоне общего бетонно-металлического пейзажа – пожалуй, действительно сквер. Игорь сел рядом с ним на одной скамейке, а Лида пошла на соседнюю, на ходу доставая из сумки пластик «вечной книжки».
– Хорошо жонглируешь. Где так научился? – спросил Яр.
– Сам, – не без гордости сказал Игорь, – по объемнику увидел, захотел и научился.
– А эти штуки на руках не мешают?
– Не-а, они почти заросли.
Он задрал рукав и легко отогнул пластырь. Язва была небольшой, не гноилась, не кровоточила и была близка к заживлению. На второй руке язва была побольше, но тоже выглядела закрывающейся. Краем глаза Яр заметил, как отложила книжку в сторону и напряглась Лида.
– И давно они у тебя?
– А вам разве мама не сказала? – удивился Игорь. – Две недели уже.
– И что ж не зарастут до конца никак? – сделал непонимающее лицо Яр и сунул руку в карман.
– Не знаю…
Было заметно, что по мере приближения к сути разговора, он делается для Игоря все более неприятным. Яр почувствовал, что еще пара фраз и Игорек начнет отвечать односложными «да» и «нет». Он достал из нагрудного кармана руку с парой «коготков»: гладких серых камней, каждый из которых с одного конца заканчивался клювообразным острием.
– А я тоже умею жонглировать, – сказал Яр почти весело. – И даже одной рукой.
Он положил камни на ладонь и продемонстрировал мальчику. Пошевелил ладонью, и камни двинулись один вокруг другого.
– Смотри.
Теперь Яр приблизил руку к лицу Игоря и камни, словно живые заскользили между растопыренными пальцами почти не касаясь их, то появляясь, то исчезая.
– Правда, как живые? Словно так и надо, – произнес Яр и повторил. – Надо! По одному из ярранских поверий они умеют говорить.
И через секунды снова повторил последнее слово фразы:
– Говорить!
Вцепившаяся в лавку чтобы не вскочить и не прервать этот странный разговор ярранского шамана с ее сыном, Лида почти не слышала слов их беседы, но улавливала тон голоса Яра: его голос стал мягким и хрипловатым, сочащимся тягучими гласными. Патока, а не голос.
Камешки-«коготки» сновали между пальцами Яра, и он, не меняя интонации, задавал мальчику вопрос за вопросом.
– После чего у тебя появились язвы на руках?