Охотник за приданым
Шрифт:
Он мыл ее так нежно и осторожно, как не моют и новорожденных.
Он переодевал ее.
Он менял простыни, наволочки и пропитанные раствором уксуса салфетки, которыми поминутно протирал бедняжке лоб и виски.
Он любовался ее телом. Мучился, страдал, желал ее так, что темнело в глазах, но ни разу не позволил себе прикоснуться к ней так, как хотел бы больше всего на свете.
Любил ли он ее уже? Нет. Но страстно желал полюбить.
— Я скоро поправлюсь? — прервав его мысленный экскурс, спросила Лили.
— Доктор сказал, что у тебя несколько ушибов
Доктор не ошибся. Через два дня Лили уже практически поправилась и снова чувствовала себя в силах встретить лицом к лицу все сюрпризы, уготованные ей жизнью. Забота Мэта трогала ее до глубины души, и она была приветлива с ним, как никогда прежде. Впрочем, благодарность не мешала видеть в его глазах жадный, почти волчий блеск.
Что бы это хищное выражение ни означало. Лили оно совсем не нравилось. Мэт снова настоял, чтобы они спали вместе, правда, остался верен своему слову и даже не пытался соблазнять ее. Но девушка все равно нервничала: она не верила ему.
В тот день, когда Лили наконец отважилась прогуляться по палубе, Мэт вызвался сопровождать ее. Примерно через полчаса он решил, что для первого раза достаточно, и предложил вернуться в каюту.
— Но мне совсем не хочется уходить, — запротестовала она. — Здесь так красиво! Посмотри, сегодня ясный день, и солнце пойдет мне на пользу.
— Я смогу справиться гораздо лучше, — ответил Мэт.
Его глаза пылали, губы были плотно сжаты… Он выглядел так, словно внезапно принял какое-то трудное решение и теперь намерен неукоснительно ему следовать.
— — Нет, Мэт, только не это! — отрезала Лили. Она отлично понимала, что у него на уме, но он, не слушая, уже почти подтащил ее к трапу, помог ей спуститься, и минуту спустя они оказались в каюте.
Мэт запер дверь, подошел к девушке вплотную и хриплым от вожделения голосом произнес.
— Все, Лили, я не могу больше ждать, это и так слишком затянулось.
— Ты о чем? — попыталась выкрутиться она.
— Перестань, Лили, ты прекрасно знаешь, о чем.
— Мне казалось, мы все уже обсудили. Стоит ли к этому возвращаться?
— Еще как стоит! Эти два дня, что я ухаживал за тобой, я просто сходил с ума, трогая твое тело и не имея возможности владеть им. Ты обрекла меня на муки! Я никогда не верил, что можно так жестоко страдать из-за женщины, но ты доказала обратное. Ради господа бога, Лили, вспомни наконец, что ты моя жена, и веди себя соответственно!
— У нас не вполне нормальный брак, — заметила она, несколько опешив перед его напором.
— Зато я, если ты еще не уяснила себе, вполне нормальный мужчина! — вскричал Мэт, не в силах больше выносить эту пытку. — А ты, надеюсь, нормальная женщина! — Внезапно его лицо исказила плотоядная усмешка, и он рывком привлек девушку к себе. — Кроме того, до тех пор, пока муж и жена не вступили в супружеские отношения в полном смысле этого слова, брак может быть признан недействительным. Таков закон.
— Что ж, меня вполне устроит, если наш брак будет аннулирован! — с вызовом заявила Лили,
— Зато не устроит меня! — с убийственным спокойствием парировал Мэт. — Наш брак не фиктивный, дорогая моя, а самый настоящий. Я не монах и не собираюсь им становиться лишь из-за того, что меня угораздило жениться на незрелой девице, не желающей исполнять свои супружеские обязанности.
— Незре.., незрелой девице?! — задохнулась от возмущения она. — Да о каких обязанностях ты можешь говорить, когда сам же имел наглость заявить мне о том, что ни в грош не ставишь свою клятву перед алтарем и не обещаешь хранить мне верность? Разве не ты похвалялся, что тебе достаточно выйти на палубу, и все женщины на корабле будут стонать от неудовлетворенной страсти? Так вот пойди и найди себе хотя бы одну, а меня оставь в покое!
Мэт был в ярости. Чем же околдовала его эта девчонка, что ему одновременно хотелось и придушить ее, и заняться с ней любовью? Почему, черт возьми, она так упряма?
О, теперь он начинал понимать беднягу Стюарта Монтегю, почему тот так усердствовал, чтобы поскорее сбыть с рук свою строптивую дочурку! Мэт настолько устал сражаться с ней, что его подмывало плюнуть на все и уйти, но он отлично понимал: если позволить ей сейчас одержать верх, то потом ему уже ни за что не подчинить ее себе.
— Да, ты не ошиблась, здесь полно женщин, готовых по первому моему зову прыгнуть ко мне в постель, — прорычал он сквозь плотно сжатые зубы.
— Вот и прекрасно, развлекайся с ними так часто, как только придет охота.
— Я не нуждаюсь в твоем разрешении. Черт возьми, да пожелай я переспать с другой женщиной, я бы получил ее в ту же секунду. Но по каким-то непостижимым для меня причинам мне нужна именно ты. Можешь считать меня дураком, но не пытайся играть мною. Я хочу тебя, Лили Хоук.
Мэт склонился над ней, ища ее губы.
Лили попыталась вырваться, но он крепко держал ее голову. Его губы исследовали ее рот, сначала осторожно, а затем — властно и настойчиво, нежные прикосновения языка, казалось, обладали каким-то сладостным вкусом.
Из горла девушки вырвались протестующие звуки, но Мэт не обратил на них никакого внимания, проникая языком все глубже и глубже, пока не почувствовал, что его захватил слепой порыв страсти. Когда Лили наконец прильнула к нему и застонала, его покинули остатки самообладания.
Мэт прервал поцелуй. Его дыхание стало хриплым, прерывистым и, казалось, вот-вот разорвет ему грудь. Он чувствовал, что если сейчас же не остановится, то попросту швырнет ее на пол и возьмет силой. Несмотря на всю решимость добиться своего, Мэт не хотел так обращаться со своей женой. Он отступил и посмотрел на нее. В широко распахнутых глазах Лили читался страх, ее губы, истерзанные его поцелуем, вспухли и покраснели. Мэт перевел взгляд на грудь девушки, бурно вздымавшуюся под зеленым шелком лифа. Продолжая неотрывно смотреть на нее, будто гипнотизируя, он медленно расстегнул пуговицы и снял рубашку.