Охотник за смертью: Судьба
Шрифт:
— Ну и как? — спросила Хэйзел, которой не понравилось ни молчание, ни выражение лица Оуэна. — Будем мы вступать в связь с «Неустрашимым»?
— Я думаю, пока нет, — ответил тот. — По-моему, нам нужно спуститься и оценить ситуацию до того, как Сайленс со своими людьми нагрянут сюда и растормошат все, что можно и что нельзя. Ведь мы знаем только то, что сообщил нам вольфлинг, а он мог ошибиться. Или солгать. Или…
— ИЛИ?
— То-то и оно. Пожалуй, я сейчас переведу корабль на более низкую орбиту, где нас будет труднее обнаружить. А ты тем временем попробуй еще раз выйти на связь с вольфлингом.
Хэйзел пожала плечами и
Оуэн, чье сознание взаимодействовало непосредственно с двигательными и навигационными компьютерами «Звездного бродяги», отдал приказ о переходе на низкую орбиту. Когда Мун компоновал из нового корпуса и двигателя погибшего корабля нового «Звездного бродягу», Оуэн не устоял и поддался искушению адаптировать бортовые компьютеры под свои более чем человеческие возможности. В прежние времена, чтобы избежать ошибок и сбоев, связанных с нечеткостью человеческого мышления и обычной людской рассеянностью, Оуэну в качестве проводника между его сознанием и бортовыми компьютерами потребовался бы ИР. Но теперь после изменений, произведенных Лабиринтом, он обладал несравненно более дисциплинированным умом. Правда, Оза ему по-прежнему недоставало.
Расположив корабль на подходящей орбите, он установил все щиты, осторожно отсоединил свое сознание от компьютеров и повернулся к Хэйзел. Она снова оттолкнула кресло от панелей связи, сердито покачала головой, бросила на Оуэна хмурый взгляд и с мрачным видом скрестила руки на груди.
— Он наверняка слышит нас, но не отвечает. Я посылаю позывные такой мощности, что если ее увеличить, планета начнет плавиться. Может быть, вольфлинг разозлился на нас за то, что мы так долго тянули с прибытием? Черт, или ребенок уже пробудился, и его не стало. У нас нет ни малейшего представления о том, что происходит там, внизу.
— Нет, — медленно произнес Оуэн. — Думаю, о его пробуждении мы бы узнали. Ощутили бы это… или то, как расплетается вокруг нас ткань пространства. Но до тех пор, пока реальность остается непотревоженной, мы можем предположить, что он благополучно спит. Не исключено, что вольфлинг заговорит с нами, когда сочтет это нужным. В конце концов, он никогда не был высокого мнения о человеческом роде.
— Что неудивительно, учитывая, что люди истребили всех его сородичей. Единственным человеком, с которым он находил общий язык, был Жиль. Но ты его убил.
— То-то и оно, — вздохнул Оуэн. — Ладно, будем надеяться, что старина Волк не злопамятен. А сейчас нам не мешало бы переодеться. Среди Кровавых Наездников мы вымазались с головы до ног в этой самой крови. К тому же наша одежда никак не годится для ледяных пещер этого мира.
— Знаешь, а ты и впрямь бываешь занудным, — заметила Хэйзел, нехотя следуя за Оуэном в тесную каюту позади мостика. — Можно подумать, будто вольфлингу есть какое-то дело до того, как мы с тобой выглядим.
— Вольфлингу, может быть, и плевать, а мне это небезразлично, —
Хэйзел громко фыркнула. Она из принципа отвергала первые три из предложенных ей Оуэном вещей. Но долго капризничать не пришлось: содержимое шкафчика церковного корабля было весьма аскетичным. Главное, что для обоих нашлись плотные плащи, хорошо защищавшие от холода. Но когда Хэйзел увидела, как Оуэн, закутавшись в плащ, рассматривает свое отражение в зеркале, по коже ее пробежали мурашки. Она уже дважды видела его в этом плаще: в «Оплоте» на Виримонде, когда он явился ниоткуда и спас ей жизнь, и в Миссии, когда он пытался предупредить ее о Кровавых Наездниках. Сейчас Оуэн, облаченный в ту же одежду, выглядел куда более усталым, разбитым и отчаявшимся. Когда Хэйзел начала понимать, что это значит, сердце ее сжалось. Кажется, у нее непроизвольно вырвались какие-то слова. Но они остались неуслышанными — в этот миг взревели аварийные сирены. Оуэн и Хэйзел устремились к мостику и склонились над панелями управления, высматривая неполадки. Казалось, что все в норме, пока Охотник за Смертью не догадался проверить показания сенсора.
— Это предупреждающий сигнал, — медленно проговорил он. — В нашу сторону движется… что-то чертовски большое. И движется оно дьявольски быстро.
— Может быть, это Сайленс на своем «Неустрашимом»? — спросила Хэйзел, а рука ее непроизвольно потянулась к кобуре.
— Я так не думаю. Сенсор не идентифицирует объект как корабль. По правде сказать, поступающие данные не поддаются идентификации. Все это кажется бессмыслицей. Попробую переключиться на дальний диапазон и вывести изображение на обзорный экран.
Так он и сделал. А когда сделал, у обоих перехватило дыхание. Хэйзел непроизвольно придвинулась к нему. На экране вырисовывалось нечто странное. Что-то собиралось над Миром вольфлингов, словно стая стервятников над трупом. Идентифицировать всю эту фантасмагорию действительно не представлялось возможным. Огромные, размером с горы или маленькие луны корабли, немыслимых, невообразимых форм, в количестве, не поддающемся исчислению, вынырнув из гиперпространства, заполонили окружавший планету космос. А в промежутках между ними, в холодном, межзвездном вакууме, вырисовывались чудовищные очертания уже не машин, а живых существ. Невероятных исполинов, иные из которых не уступали размерами кораблям, страшилищ со светящимися, как прожектора, глазами, с раскинувшимися на мили щупальцами, когтями, клыками и непонятными, отвратительными органами, которых просто не могло существовать. Неисчислимое множество кошмарнейших аппаратов и еще более кошмарных созданий окружало осажденную планету со всех сторон.
«Возрожденные» прибыли к Миру вольфлингов.
— Боже, — тихонько произнесла Хэйзел. — Мы по уши в дерьме. Ты только взгляни, какого размера эти… твари. Это ведь невозможно! Как может живое существо находиться в открытом космосе?
— Наверное, это их естественная среда обитания. В таком случае, им не нужны ни корабли, ни скафандры. Но, хотя в теории жизнь может зародиться повсюду, эти монстры не могли эволюционировать в межзвездном пространстве. Глаза, когти, щупальца: в космосе все это не нужно. Они должны были появиться и развиться на каком-то небесном теле.