Шрифт:
Д.Равен
ОХОТHИК
...Дружинник перевернул труп и, поднявшись, молча посмотрел на своего командира - хмурого бородача с нашивкой хундертера на полотняной рубахе, надетой поверх кольчуги, и браслетом гроссмейстера меча на правой руке.
– Видите, что творится, господин хундертер, четвёртый это уже - снова запричитал стоявший рядом с остальными воинами староста - утром он его убил, только коров выгонять стали. Слышим - вопль ужасный на окраине, на той, что на реку выходит, и сразу стих, а за ним - сохрани господи - вой жуткий, что аж кровь в жилах стынет, как вспомнишь. Староста вытер трясущейся рукой вспотевшее лицо и быстро перекрестился.
–
– Есть ли в округе Охотник?
– негромко спросил хундертер.
– Есть, есть, господин хундертер, - торопливо ответил староста - миль пятнадцать по северной дороге, а потом в поле поворотить надо, лес там неподалёку будет, возле того леса он и живёт. Увидев удивлённо поднятую бровь повернувшегося к нему хундертера, продолжил: Слухи ходят, жил он раньше в деревне в каком-то восточном княжестве, вольным воином был, а пока походов не было, тоже без дела не сидел - кузнец и оружейник был отменный. Жена да трое ребятишек было у него. Ладно жили и в достатке. И вот случилось ему раз в город на неделю наведаться, возвращается, а вся деревня плачем его встречает: пропала, мол, семья твоя, погубили её отродья лесные. Кинулся он тогда в дом свой, а там вся горница кровью залита, вся утварь перебита-переломана, а жена и детишки лежат все истерзанные. Страшно закричал он тут, выгнал из избы всех, кто пришёл на чужое горе смотреть, заперся и долго сидел взаперти, не пуская никого и сам не выходя. Сам похоронил семью свою, и гробы сам сбил и могилы вырыл, а затем взял меч, лук да стрелы - особые стрелы, на наконечники монетное серебро пошло - захватил котомку с едой и ушёл в лес. Через три дня вернулся, вышел на деревенскую площадь, бросил на землю отрубленную голову оборотневу и снова ушёл и больше уж не возвращался. С тех пор странствует по свету, нечисть бьёт, а подолгу нигде не задерживается и рядом с людьми не селится: обида у него на людей, за то, что семью его защитить не смогли. Так-то вот про него сказывают, а правда то, или нет - не знаю. А у нас он два года уже. Когда объявился он здесь, оборотень у нас лютовал. Князь тогда самолично пообещал двести золотых за голову зверя. Этот Охотник и получил награду. И с тех пор поселился в заброшенной лесной сторожке.
– Проводишь нас к нему - приказным тоном сказал хундертер. Повернулся к дружине, ткнул в ближайших воинов - вы четверо - с нами. Остальным охранять деревню. До моего возвращения старшим будет ценнер Штайн.
...Они подъехали к широко огороженной поляне, в центре которой стоял небольшой, потемневший от времени, но крепкий домишко. Забор был таков, что преградой не являлся, а просто обозначал границу: тонкие столбы с полтора аршина высотой были связаны друг с другом цепочкой из длинных жердей, прибитых к ним на трёх четвертях высоты. Калитки в заборе не было.
– Через забор идти нельзя, ловушки там. Отсюда звать надо, - промолвил староста. Хундертер подал рукой знак одному из дружинников, и тот, сняв с пояса сигнальный горн, проиграл сбор. И, через небольшую паузу ещё, раз. Дверь избушки распахнулась и в проёме показался человек. Хундертер махнул ему рукой, подзывая, и человек двинулся к ним. Шёл он не прямо, а по какому-то только ему ведомому пути, огибая места, в которых скрывалось что-то, невидимое постороннему глазу, но таившее в себе смертельную опасность.
Выйдя по этой замысловатой траектории к забору, человек прыжком перемахнул через слегу и подошёл к ожидавшим его людям. Он был среднего роста, худощав, но сила чувствовалась в нём. Одежду его составляли кожаные штаны, сапоги с короткими голенищами и кожаный же
– Для тебя есть работа, Охотник, - без лишнил слов начал бородатый воин.
– Кто?
– Охотник сразу же принял предложенный деловой тон.
– Судя по всему, оборотень, - ответил хундертер.
– Где?
– Миль пятнадцать-семнадцать отсюда. Деревня Шварцвальд. Тебе она должна быть знакома.
– Да, двумя годами раньше... Значит, отродья Сатаны опять ходят по этой земле.
Охотник помрачнел и задумался. Какова плата?
– спросил он через некоторое время. Вместо ответа хундертер вынул из седельной сумки кошелёк и бросил его Охотнику.
– Там пятьдесят золотых, - сказал хундертер, глядя, как Охотник взвешивает мешочек на руке.
– Ещё сто получишь, когда принесёшь голову. Возьми всё, что тебе нужно, и едем. Сможешь осмотреть место гибели последней жертвы.
Возможно, это поможет тебе в твоём деле.
...Охотник вернулся в деревню через четверо суток. Крестьяне выбегали из своих домов, в которых они сидели безвылазно всё это время, трясясь от страха, не веря в защиту дружинников, и, возбуждённо переговариваясь, толпой следовали за Охотником, шедшим к дому старосты, в котором остановился хундертер. Одежда Охотника была заляпана грязью и запёкшейся кровью, на левой щеке горел свежий шрам. В правой руке он нёс мешок из грубой ткани.
Когда вся процессия достигла места и на шум вышли староста с хундертером, Охотник взял мешок обеими руками и вытряхнул на землю его содержимое.
Толпа испуганно выдохнула, кто-то вскрикнул. К крыльцу покатилась человеческая голова. Староста в испуге отсупил назад, хундертер же остановил её носком сапога и присел на корточки, чтобы получше рассмотреть. Голова была вся покрыта волосами, более редкими на лице. Рот застыл в оскале, обнажившим длинные, совсем не человеческие, клыки. Hа месте одного глаза торчал обломок стрелы, другой, налитый кровью невидяще пялился в пустоту. Воцарилась тишина.
– Тело я утопил в трясине, - проговорил охотник, отвечая на незаданный вопрос.
Бородач продолжал рассматривать голову.
– Hу что же, я доволен твоей работой.
– сказал он наконец.-Штайн!-хундертер быстро встал и повернулся навстречу подбежавшему ценнеру.
– Выдай Охотнику его деньги и скажи дружинникам, чтоб собирались, через двадцать минут уезжаем.
Делать нам здесь больше нечего. Прощай, Охотник! После этих слов хундертер ушёл в дом.
...Охотник сидел за столом в своей избушке и потягивал из глиняной кружки вино. Дорогое вино, доброе. Сегодня он мог себе это позволить: сто пятьдесят золотых - совсем неплохо. Весь этот задрипаный Шварцвальд можно купить со всем добром и крестьянами впридачу, да ещё и останется на выпить-закусить.
Охотник улыбнулся своим мыслям, подцепил вилкой из стоявшей на столе тарелки кусок копчёной свинины и отправил в рот, запив вином. Hо пришла всё-таки пора уходить с этого места. Пока искусно подделаные им головы не вызывали сомнений: он долго упражнялся в этом ремесле и весьма преуспел. Проще всего получались глаза, налитые кровью - там и надо-то было капнуть отвара горисвета и глазное яблоко окрашивалось красным. Большего терпения требовало нанесение волос на лицо: надо было тщательно лепить по волоску к порам кожи.