Охотник
Шрифт:
— Есть в старых песнях правда, — говорит Джонни, продолжая созерцать. — Не уедешь — не поймешь. — Вдогонку добавляет: — Да и семью забросил я надолго.
Кел замечает, что с каждой минутой Джонни Редди нравится ему все меньше и меньше. Напоминает себе, что к такому был заранее подготовлен — независимо от того, каким Редди оказался бы в самом деле.
— Ты послушай сюда, я тебе скажу, кто помер, пока ты жуировал, — говорит Март. — Помнишь Лопуха Ганнона? Мелкого парнягу с большими ушами?
— Помню, канеш, — говорит Джонни, возвращаясь с просторов, чтобы уделить обсуждаемому все внимание, какого заслуживает. — Хочешь сказать, не
— Сердечный инфаркт его хватил, — говорит Март. — Обширный. Сидел на диване, отдыхал немножко и покуривал после воскресного обеда. Хозяйка его только-то и вышла белье развесить, а как вернулась, он уж сидит мертвый напрочь. И папиросина «Мальборо» еще в руке не догорела. Пробудь она с бельем своим на улице подольше, он бы весь дом с собой забрал.
— Ай, грустные вести, — говорит Джонни. — Боже упокой его душу. Славный был человек. — На лице он обустраивает должную смесь скорби и участливости. Будь на нем шляпа, он бы ее к груди прижал.
— Лопух тебя со своей земли гонял разок, — говорит Март, вперяя в Джонни раздумчивый взгляд. — С ревом да воплями, ей-же-ей. Что там была за тема, герой? С хозяйкой его кувыркался или что там вообще творил?
— Ай ладно, — говорит Джонни, подмигивая Марту. — Не позорь меня. Этот вот парень, неровен час, тебе поверит.
— И пускай, если ума достанет, — с достоинством отзывается Март.
Оба смотрят на Кела — впервые за некоторое время.
— Еще как достанет, чтоб треп твой не слушать, — говорит Джонни. На этот раз подмигивает Келу. Тот смотрит на него со сдержанным любопытством — долго, пока Джонни не смаргивает.
— Мистер Хупер всегда верит мне на слово, — говорит Март. — Верно, Миляга Джим? [5]
— Я просто типа доверчивый парень, — говорит Кел, что вызывает ухмылку — по крайней мере, у Марта.
5
Отсылка к одноименным, но разным персонажам рекламных кампаний не связанных друг с другом американских торговых марок: кукурузных хлопьев Force (с 1902) и сиэтлского арахисового масла Sunny Jim (с 1921); здесь речь, скорее всего, о первом, поскольку компанию «Форс» много раз сливали с другими компаниями и перепродавали и она успела обрести популярность в Великобритании, где хлопья с Милягой Джимом на упаковке можно было приобрести вплоть до 2013 года.
— Ко мне завтра вечером кое-кто из ребят собирается, — впроброс говорит Джонни Марту, но не Келу. — Пара бутылок будет.
Март смотрит на Джонни, сияя глазами.
— Это было б мило, — говорит. — Славная пирушка по возвращении.
— Ай, да просто потрепаться да новостями перекинуться. Есть у меня одна затейка.
Брови у Марта взлетают.
— Да ладно?
— Есть, да. Чтоб этим местам кой-какую пользу принести.
— Ах как здорово, — улыбаясь ему, говорит Март. — Вот что округе нашей надо — свежая затея-другая. Мы ж застряли в глине намертво, а тут ты такой возвращаешься нас спасать.
— Ай, да куда там, на такое я не замахиваюсь, — говорит Джонни, улыбаясь в ответ. — Но от хорошей затеи вреда никому не будет. Давай приходи ко мне завтра, сам все узнаешь.
— Знаешь, что тебе надо поделать? — спрашивает Март, вдруг озаренный мыслью.
— Что?
Март показывает
— Вон ту каменюку видишь? Мне до печенок надоело кататься по этим дорогам, когда за горку надо. Рытвины такие, что из головы глаза вытряхивает. Нам нужна эдакая подземная пневматическая железная дорога. В Лондоне такая была еще аккурат со времен Виктории. Туннель с вагончиком, вот как в метро, только с обоих концов по пропеллеру. Один дул, а другой всасывал, и вагончик летел по туннелю прямиком, как дробина из дробовика. Двадцать пять миль в час. Ясно-понятно, гору эту проскочишь на ту сторону, ойкнуть не успеешь. Ты вот что прикинь и нам такое устрой. Если бриты могут, значит, и мы тоже [6] .
6
Речь о лондонском аттракционе — 550-метровой пневматической железной дороге, проложенной в насыпном тоннеле в парке Хрустального дворца на юго-востоке Лондона и действовавшей с августа по октябрь 1864 года.
Джонни смеется.
— Март Лавин, — говорит с приязнью, трясет головой. — Ты в своем репертуаре.
— Ихнее там в итоге добром не кончилось, — сообщает ему Март. — В один прекрасный день взяли да закрыли, замуровали туннель и ни словом не объяснили с чего. Пятьдесят или сто лет прошло, исследователь один нашел тот туннель, глубоко под Лондоном. Вагончик там внутрь остался замурован. Десяток мужчин и женщин так и сидели в нем по местам, цилиндры, да кринолины, да карманные часы все при них, но от самих только одни кости. — Он улыбается Джонни. — Но твой-то, ясно-понятно, не к добру быть не может. В наши дни техника вся наилучшая есть. Твой будет сплошь отличный. Берись-ка.
Через миг Джонни опять хохочет.
— Вот кто должен затеи думать — ты, а не я, — говорит. — Заходи ко мне и все услышишь. До завтра до вечера. — Обращается к Келу: — Приятно познакомиться.
— И мне, — говорит Кел. — Увидимся. — Ни к чему Келу приглашения на выпивку по случаю возвращения Джонни — под крышу, которую Кел своими руками чинил, но есть в нем глубоко сидящее неприятие неучтивости.
Джонни кивает ему, козыряет от виска Марту и направляется к дороге. Идет, как городской юнец, выбирая, куда ступить, чтоб ботинки не запачкать.
— Никчемный, блин, муденыш, — говорит Март. — Лучшее, что в этом парнишке было, у его мамани по ноге стекло. Чего ему от тебя надо?
— Поглядеть, у какого мужика его дочка болтается, видимо, — отвечает Кел. — У меня к этому вопросов нет.
Март фыркает.
— Если б ему дело было до того ребенка, он бы не сбег. Этот парнишка никогда ничего в своей жизни не делал, если оно не срубить пару фунтов или не покувыркаться, а ты не в его вкусе. Если он свой ленивый зад сюда дотащил, значит, хотел чего-то.
— Ни о чем не просил, — говорит Кел. — Пока, во всяком случае. Ты завтра к нему идешь послушать насчет великой затеи?
— Мне никакие затеи Джонни Редди не сдались, даже завернутые в чистое золото и доставленные самолично в голом виде Клаудией Шиффер, — отзывается Март. — Я сюда пришел, только чтоб он понял, что крючьями своими ему в тебя вцепляться не след. Если ему какая дармовщина нужна, пускай ее у кого другого поищет.
— Пусть пробует сколько влезет, — говорит Кел. От Марта ему одолжений не надо. — Он и впрямь с миссис Лопух путался?