Охотник
Шрифт:
Среди клубов дыма появляется одинокий отруб, в которого с ревом устремляется огненный шар. И тут происходит невероятное – отруб резко падает, пропуская его над собой.
– Кукловод! – кричит господин Излон. – Где-то на улице кукловод!
Отрубы, сказать по правде, особой опасности не представляют, разве что толпой. И даже в этом случае от них легко убежать или спрятаться, словом, обвести вокруг пальца. Потому как достаточно медлительны и совершенно лишены сообразительности.
Все меняется, если к толпе отрубов присоединяется кукловод. Такой же мертвяк, разве что побыстрее и поумнее, он обладает одной
Так мне рассказывали. Сам я до сих пор кукловода не видел и нисколько о том не жалел.
Снизу прилетает булыжник, врезается в стену за моей спиной. Кукловод смотрит глазами отрубов, но из-за дыма мало что видит. Как, впрочем, и мы. Но под градом камней нам точно не выжить.
Релли поднимает столб пламени у подножия лестницы, превращая в факелы несколько отрубов. В ответ свистят булыжники, пока еще мимо, наугад бросают. Одиночный отруб возникает прямо передо мной, получает стрелу в прогнившую башку и с грохотом обрушивается вниз.
Эльф кошачьим движением скользит мимо меня, запускает руку в сумку и бросает что-то на лестницу. Толку на первый взгляд никакого, но я знаю, что сейчас произойдет, приходилось уже видеть. Сейчас он споет Песнь Жизни…
Дон начинает петь, и я глохну от звона в ушах. Ощущение такое, что голова вот-вот взорвется. Отрубы останавливаются, бестолково мечутся на лестнице. Думаю, кукловоду еще неуютнее, чем нам сейчас. Долго эльф не продержится, но это и не нужно. Потому что брошенные им семена стремительно разрастаются в развесистые кусты, цепляющиеся корнями за камень лестницы.
В этот момент мощный удар срывает с петель дверь в коридор. Эльфа отбрасывает в сторону, Песнь Жизни прерывается, боевые кусты так же стремительно увядают.
Отрубы лезут уже с двух сторон, отчаянно отбиваемся, отступая. Стрела с огнебоем разбрасывает мертвяков в разные стороны, разрывая гнилую плоть, но те продолжают бездумно атаковать, не обращая внимания на мелочи вроде оторванной руки. Из пола вылетают ледяные шипы, пригвоздив к потолку сразу троих мгновенно заледеневших отрубов, Дон с мечом в руке не подпускает мертвяков ближе. Крутится, как мельница, только гораздо быстрее.
Стреляю, целясь в головы отрубов. Эльфу приходится уже отступать, слишком много тел набросали мы в коридоре. Мертвяков это не смущает, новые и новые упорно лезут вперед, отжимая нас в комнату. Где-то ревет от нетерпения кукловод, посылая своих кукол в атаку.
– В сторону! – кричу, вспомнив о стрелятеле.
И нажимаю спуск, целиться здесь не нужно, не промахнусь.
Коридор мгновенно очищается. Отрубов даже не на куски, в слизь размазывает. Этакое донельзя вонючее болотце, в которое если случайно вступишь, до конца жизни не отмоешься.
Отрубы больше не лезут, только злобно визжит кукловод где-то внизу. Тварь необходимо добить, иначе наберет новый отряд, и все повторится. Подхватываю лук, перепрыгиваю через вонючую лужу, едва не поскользнувшись.
– Куда? – кричит вслед Релли, но я не останавливаюсь.
Перепрыгиваю ступеньки, спотыкаюсь об уложенных на лестнице отрубов. За спиной торопливые шаги, кто-то из спутников не желает оставлять меня наедине
Одним прыжком преодолеваю лестницу, выскакиваю на улицу. В отдалении наблюдаются фигуры, подозрительно похожие на отрубов, движутся медленно и хаотично. А вот кукольника не видно. Не верю, далеко сбежать не мог, времени не было. Затаился снова, погань, ждет момента, чтобы вогнать мне в пузо что-нибудь острое или же ускользнуть и привести новых кукол.
Возле меня возникает Дон, лицо сосредоточенное, в руках лук.
– Ушел? – спрашивает. Качаю головой:
– Не должен. Прячется, погань дохлая.
Эльф неторопливо озирается по сторонам. Точь-в-точь как я, когда местность прослушиваю, только делает он нечто совсем другое. Я примерно представляю что – тени рассматривает внимательно, понятно же, что кукольник в одной из них скрылся, только узнать бы в какой.
Дон неторопливо кладет на тетиву стрелу и вдруг стреляет. Ни вопля, ни стона, только валится беззвучно на камень мостовой тело кукольника. Вторично и окончательно мертвого – после эльфийских стрел не встают.
– Пошли? – буднично предлагает эльф, и я согласно киваю. Не на улице же стоять, в самом деле.
Небо где-то к востоку озаряется вспышкой, затем еще раз, еще. Кто-то еще (да герры, некому больше) ведет бой с ожившими мертвяками. Но поспешать им на помощь мы не будем. Вливаться в патрулирующую улицы армию мертвяков у меня нет никакого желания.
Дон, поморщившись, добывает стрелу из тела кукольника. Это правильно, такими темпами нам скоро стрелять нечем будет. Потому и я задерживаюсь на лестнице, заново наполняя колчан. В коридоре можно не искать – стрелятель не оставил ничего.
Господа маги с интересом разглядывают отрубов – тех, что были пришпилины сосульками к потолку. Медвежонок, перегнувшись через подоконник, выворачивает желудок. Правильно говорят, на ночь есть вредно. А вот на улицу – зря, совсем незачем мертвяков приманивать. Не знаю, как уж они живых чуют, но лишний след лучше бы не оставлять.
Тишины, что так раздражала меня днем, больше нет. И знаете что? Лучше б она осталась. Далекое шарканье обломов, ленивый бой барабанов, приглушенные взрывы (кажется, герры нашли себе убежище и теперь отбиваются от мертвяков) – не лучшая колыбельная для уставших людей. А возможно, и для эльфа тоже.
Оставаться в занятой нами комнате на остаток ночи невозможно. Вонь непереносима, режет глаза, дышать совершенно нечем, несмотря на два окна. Посовещавшись, решаем занять такую же комнату в левом крыле, располагаемся. Релли сразу ложится спать, заняв единственную кровать, господин Излон дежурит. Устраиваюсь на полу, подложив под голову мешок, закутываюсь в плащ. Рука ложится на лук, так спокойнее. И – засыпаю тут же, проваливаюсь в сон с головой.