Охотники Дюны
Шрифт:
Испытание началось. Риния закрыла глаза, приняв неизбежное. Рот был плотно сомкнут, ничто не могло вывести ее из равновесия. Мурбелла много раз видела такое выражение на лице Дункана.
Неожиданно Джейнис рванулась вперед, не скрывая больше своего возмущения.
— Она не готова! Разве вы этого не видите? Она говорила мне. Она знает, что не может…
Встревоженная шумом Риния повернула голову, но прокторы уже включили насос, подающий зелье. В комнате резко запахло пряностью, и Джейнис попыталась вырвать шланг изо рта Ринии.
С неожиданной для ее массивной
Джейнис, прекрати! — рявкнула Мурбелла со всей резкостью, на какую была способна. Дочь вскочила, и тогда Мурбелла воспользовалась Голосом. Стой! Мускулы девушки словно окоченели, она застыла на месте, как пригвожденная.
Вы попусту убиваете недостаточно подготовленную сестру! — закричала Джейнис. — Мою сестру!
Мурбелла ответила внезапно севшим голосом:
— Нельзя так вмешиваться в ритуал. Ты отвлекаешь Ринию в самый опасный момент.
Одна из прокторов объявила:
— Несмотря на помеху, у нас все получилось. Риния приняла Воду Жизни.
Яд начал действовать.
Смертоносная эйфория разлилась по жилам Ринии, вторглась в клетки тела, вызывая их на смертельный поединок. Риния увидела свое будущее. Как гильд-навигатор она могла теперь отыскать безопасный путь за завесой времени, прозревая препятствия и барьеры, застилавшие взор. Она видела себя на столе, видела мать и сестру, не способных скрыть тревогу. Но видела она их словно сквозь замутненное стекло.
«Я заставлю его пройти мимо меня и через меня…»
Потом произошло что-то необратимое; словно с окон сорвали шторы, и в комнату хлынул ослепительный беспощадный свет. Риния увидела свою смерть — она ничего не могла сделать, чтобы избежать ее. Ничего не могла сделать и Джейнис, кричавшая от ужаса. И Мурбелла поняла: «Она знает».
Запертая в собственном теле, Риния ощутила рвущую боль, поднимавшуюся от сердца к мозгу.
«И когда он пройдет, я обращу внутренний взор и прослежу его путь. Там, где прошел страх, не остается ничего. Останусь только я…»
Риния повторила литанию до конца. Потом она вообще перестала что-либо чувствовать.
Риния извивалась на столе в мучительных судорогах, стараясь вырваться из пут. Лицо девочки превратилось в искаженную маску потрясения, боли и страха. Глаза остекленели… почти отвратившись от всего земного.
Мурбелла не могла кричать, не могла даже говорить. Она стояла, неподвижная, как статуя, хотя в ее душе бушевала буря. Джейнис знала! Или она сама все это подстроила?
На какой-то момент Риния впала в забытье, веки ее подрагивапи, а потом она испустила страшный крик, который словно клинок прорезал воздух.
Медленным, как во сне, движением Мурбелла потянулась к мертвой дочери, провела пальцами по еще теплой коже щеки. Откуда-то сзади доносились отчаянные рыдания Джейнис, слившиеся с рыданиями самой Мурбеллы.
Только постоянной и упорной практикой достигаем мы способности реализовать потенциал — достичь совершенства — нашей жизни. Те из нас, кто прожил более одной жизни,
В зале с нейтральными стенами Дункан оценивающим взглядом мерил своего соперника, держа в одной руке короткий меч, а в другой — кинжал. Майлс Тег не отводил взгляд своих стальных глаз. Мягкий пол и обивка стен поглощали почти все звуки.
Было бы ошибкой считать этого юнца обыкновенным мальчишкой. В точности рефлексов и быстроте реакции Майлс не уступал любому бойцу, и скорее всего даже превосходил их… Дункан чувствовал в нем что-то еще, какую-то сверхъестественную способность, которую юный башар искусно скрывал.
Но, в конце концов, подумал Дункан, все мы так поступаем.
— Активируй поле, Майлс. Надо быть готовым ко всему. К любой неожиданности.
Соперники протянули руки к поясам и нажали на кнопки активатора. Вокруг Майлса и Дункана возникли маленькие, тихо жужжащие полуполя, прямоугольное марево, повторявшее очертания тела и готовое защитить самые уязвимые места.
Эти стены и плотный пол хранили множество дорогих Дункану воспоминаний, как неудалимые пятна на непроницаемых плитах. Они с Мурбеллой часто тренировались здесь, оттачивая мастерство боевого искусства… Эти тренировки не раз кончались бурным сексом. Дункан был ментат поэтому воспоминания эти никогда не сотрутся в его памяти, они будут вечно связывать его с Мурбеллой, они как рыболовные крючки намертво врезались ему в душу.
Надо было исполнить ритуальный боевой танец. Дункан скользнул вперед и коснулся поля Тега. Раздался треск поляризующегося металла, и в воздухе резко запахло озоном. Противники отступили на шаг, отсалютовали друг другу клинками и приступили к тренировке.
— Сегодня повторим методы древнего Гиназа, — сказал Дункан.
Юноша сделал резкий выпад кинжалом. Тег сильно напоминал Дункану герцога Лето — и это было не случайностью, а результатом целенаправленной селекции Бене Гессерит.
Ожидая обманного движения, Дункан парировал удар сверху, но башар мгновенно среагировал и нанес реальный удар, кольнув клинком в центр малого поля. Однако башар поспешил. Тег был пока мало знаком с таким странным способом ведения боя, и поле Хольцмана отразило удар.
Дункан отступил назад, коснувшись поля Тега мечом и показав, что смог бы проникнуть сквозь него, а затем сделал еще шаг назад.
Это архаичный способ поединка, Майлс, но он таит в себе множество угроз для противника. Несмотря на то что техника была разработана еще до Муад'Диба, можно сказать, что зародилась она в более цивилизованные времена.
Никто больше не изучает искусство мастеров меча.
Именно, именно! Поэтому ты будешь располагать искусством, каким не владеет никто, кроме тебя. — Они снова сошлись, раздался металлический лязг от ударов меча о меч и кинжала о кинжал. — И если Скиталь сказал правду, и в его антиэнтропийной трубке действительно находится то, что он говорит, то скоро мы познакомимся и с многими другими людьми, помнящими те древние времена.