Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков
Шрифт:
Открыв затвор, Ванечка с удовольствием вдохнул запах ружейной смазки. Вернувшись на место, затвор вогнал патрон в ствол.
Однако все вышло не по плану: Кот почему-то надел свою сверкающую каску еще до прихода гостей, а вошедшие громилы сразу же кинулись его бить без всяких разговоров, и он тут же дернул за шнур, ведущий к курку.
Огонь вырвался из обоев над шкафом, блямкнуло по каске. Нападающих отбросило назад. Рубашки у обоих на груди разорвало в клочья, ошметки ткани картечью вколотило в грудную клетку, они стали быстро пропитываться кровью. Оба бандита были живы, корчились на полу.
Очумелый Кот в
— В голове гудит. Чуть не убило, блин! — услышал в наушнике Ванечка. — Не знаю, что и делать…
Однако в этот момент уже Ванечка выстрелил в человека, который для него совершенно беззвучно в прицеле рванулся к Коту, размахивая предметом, похожим на нож. Аж на стену брызнуло красным! Это был третий и, вроде бы, последний бандит. Кот же, отпрянув, свалился на пол вместе с креслом. Секундой позже на тротуар блямкнуло и разбилось оконное стекло.
Ванечка перед тем, как зайти в офис, надел бахилы и перчатки. И не зря. Крови было налито всюду, словно на бойне — он тут же бахилом и вляпался в нее, как в деготь. Ванечка не спешил, думая, что все закончилось. Но оказалось, что там был еще один — четвертый — очень волосатый тип явно прикладного назначения — что-то типа водителя. Он стоял на коленях, сцепив руки на затылке. Кусок синей татуировки торчал у него из распаха рубашки. Одурелый Кот держал его под прицелом пистолета. Ванечка забрал у Кота пистолет, ударил разбойника рукояткой в лицо, навис над ним, спросил сурово:
— Есть еще кто-нибудь?
Тот замотал головой.
— Ты в Бога-то хоть веришь? — вдруг спросил Ванечка. — Ну, хотя бы чуть-чуть?
— Не-е-ет! — замотал головой лохмач, брызгая слюнями и кровью, текущей малиновыми струйками у него из расквашенного носа.
Ванечка такому ответу не очень-то и удивился.
— Ну, тогда ты и ничего не теряешь! — пробормотал он и выстрелил лохмачу в затылок: аж кости изо лба отлетели на выходе пули. Лохматый тюкнулся лицом в пол, по его телу прошла судорога, он бурно испражнился. Вместе с кровью из-под тела потекло нестерпимо вонючее дерьмо.
Ванечка, поморщившись, набросил на голову трупа газету, которая сразу же и напиталась кровью.
— Ты чего его про Бога-то спросил? — поинтересовался Кот, вскрывая обнаруженную в холодильнике банку с сардинами и облизывая замаслившийся при этом палец.
Ванечка ответил не сразу:
— Слушай, даже не знаю: вот почему-то спросил и все тут.
— А если бы он сказал, что верит?
— Но не сказал же! Я так думаю, верующего человека убить в принципе просто так, ни за что, без разрешения невозможно: непременно ангел-хранитель отведет смерть, он может быть убит только в наказание — за какие-то свои грехи. В таком случае обязательно произошла бы осечка. Хотелось проверить.
— Это на тебя тот старец печерский дурно повлиял, — констатировал Кот, с хлюпаньем всасывая в себя очередную сардинку. — Вот бы знать точно: есть Бог или нет, тогда и жить бы и умирать было бы куда как легче, когда знаешь, что кто-то этим делом управляет.
— Это было бы слишком просто. Тогда у человека не было бы выбора. Без выбора любой поверит! — Тут Ванечка один раз выстрелил в одного типов, попавших под картечь — показалось, что он живой. Выброшенная затвором гильза зазвенела в углу.
Получалось, что из четырех бандитов, приехавших
Трупы за ноги затащили на пену — загнутый лист железа, заложили мешками с удобрениями, прицепили к колесному трактору-экскаватору, потащили по проселку — в поле. У дальнего края перед лесом горой были навалены камни, их туда стаскивали ежегодно, а они все равно лезли из земли. Ночь была довольно светлая. Пену отцепили. Кот, непрерывно матерясь, иногда скрежеща зубьями экскаваторного ковша по камням, выкопал траншею метра в два глубиной. Скинули туда трупы, высыпали из мешков селитру, завалили землей и камнями.
— Почему мы сами должны это делать? — возмущался Кот на обратном пути, переключая передачи. Пустая пена грохотала сзади.
Позвонили владельцу машинного двора — он очень скоро приехал, словно ждал невдалеке. Ни о чем не спрашивал — сразу все понял. Дали четкие инструкции, что сделать для зачистки. Получили деньги, вышли на улицу. Увидели, что уже куда-то делась машина бандитов. Только что была — и нет ее. Вроде и мотор не слышно было как заводили.
Ванечка с Котом тут же уехали. В Питер решили сразу не возвращаться, чтобы не нарваться по позднему времени на контроль, а поехали на дачу к родителям Кота — по прямой через Гатчину, Черемыкино и на Большую Ижору. Приехали туда уже в два часа ночи. Дверь была заперта на крючок. Кот постучал в стекло. Дверь открыла ничуть не удивившаяся заспанная Ольга, сестра Кота, и тут же ушла спать дальше.
Кот собрался пить чай.
— Я срочно должен поспать, — сказал Ванечка, с трудом ворочая языком. Глаза его действительно закрывались, он спотыкался на лестнице. Лег, накрылся одеялом, прошептал: «Господи, как хорошо-то!», и тут же уснул. Из-под одеяла какое-то время торчала его грязно-желтая пятка. Потом она убралась. Послышалось ровное сопение. Потом он икнул, сказал: «Блядь!», сглотнул и тут же засопел снова.
Проснулся Ванечка от того, что вороны, каркая, царапали когтями по железу конька на крыше, перемещаясь туда-сюда, потом с улицы заорал молочник: «Эй, хозяева!» Кот еще спал, закутавшись по горло в одеяло и приоткрыв рот. Оба мобильных телефона с вынутыми батарейками лежали на столе. Солнце метущимися бликами сверкало в пыльных стеклах. Ванечка зевнул во весь рот, как бегемот, сел на диване, почесываясь. Посмотрел на часы: было уже почти полпервого дня. Снизу потянуло супом, звякнула крышка кастрюли. У Ванечки заурчало в животе. Зашевелился на своей постели и Кот:
— Скоко время? — пробормотал он, не открывая глаз. — Бля, вроде и не пили, а во рту будто кошки насрали.
Одевшись, спустились вниз.
На даче в это время пребывала Ольга с двумя детьми, отец Кота и его дедушка, которому уже было за восемьдесят. Причем вся семья Кота пребывала в разрухе. Сестра переживала ссору с мужем, у детей была ветрянка, дед постоянно заходился кашлем, хрипел. Кот расстраивался за него:
— Дед, наверно, с год сидел подо Ржевом в болотах, спал на снегу и ни разу не заболел. А сейчас только поест холодного творога, глотнет молока и тут же простужается. Снова лежит с температурой.