Охотники на людей
Шрифт:
Хотя незнакомец ли?
Человек двигался к группе Уха, а смотрел однорукий… Борису показалось — прямо на него смотрел.
Сам он не сразу узнал это изможденное, грязное лицо с застывшими, как у наркомана, глазами.
Не сразу, но все же узнал.
— Ленька! — ахнул Борис.
Неужели перед ним тот самый Ленька, с которым он едва справился на отборочных боях?
— Подержи, Ухо, будь другом! — Борис сунул свой калаш сержанту. Сам шагнул навстречу односельчанину.
Ленька выронил автомат. Уперся левым плечом в кирпичный
— Ты как? — Борис расстегнул аптечку.
Ленька вяло отмахнулся.
— На промедоле держусь. — Он чуть раздвинул в жутковатой улыбке сухие искусанные губы. — И еще кое на чем посильнее. А то видишь, что с рукой, суки, сделали? И бочина дырявая.
Борис еще раз мельком глянул на простреленный бок Леньки, на культю, неровно перевязанную и набухшую от крови так, словно прямо из обрубка рос сжатый кулак. Под грязными бинтами виднелись окровавленное мясо и тугой жгут.
— Это… — Борис сглотнул вставший поперек горла ком. — Это сделали…
Его не дослушали.
— Одни такие славные ребята, — с бессильной злобой процедил Ленька. — Вроде вас. Вроде тебя…
И — еще одна жуткая улыбка, на этот раз полная тоски, смешанной с ненавистью.
— Хэды? — спросил Борис.
На миг ему показалось, что пятнистая хэдхантерская форма облепила тело так сильно, что ее уже вовек не стянуть.
— Хэды, — ответил Ленька.
— Другие? — с нажимом не спросил даже — потребовал Борис.
— А между вами есть разница?
На этот вопрос Борис отвечать не стал.
— Сказали, что им нужно пополнить запасы продовольствия, — снова, после недолгой паузы, заговорил Ленька, глядя куда-то сквозь Бориса. — Обещали хорошо заплатить. Их впустили в хутор, а они…
Ленька замолчал, сокрушенно помотал головой.
— Кто ж знал, что они нас так… Как диких… По тресовозкам… Это ж в голове не укладывается, чтобы хэдхантеры на хутора нападали! Что за твари такие, а?!
Борис отвел глаза.
Залетная хэдхантерская группа сделала с его хутором то же, что они совсем недавно сотворили с чужим.
Вот такая вот высшая справедливость, мать ее за ногу. Конечно, когда какая-то мразь нападает на твой хутор, все воспринимается совсем иначе. Не так, как если охотишься ты сам. Но ведь по большому-то счету особой разницы нет.
— Нас с Димкой Лысым обложили в медцентре, — Ленька говорил совсем тихо. Видно было, с каким трудом дается ему каждое слово. — Войти внутрь не смогли. Забросали фугасками. Мне оторвало руку. Димке — голову. Взрывами разбило несущую стену. Рухнули перекрытия. Завалило нас, короче. Смешало с кирпичом и бетоном в кровавую кашу. Откапывать никто не стал. Так, дали пару очередей вслепую — и пошли дальше. Торопились, видно, суки… Здесь они вообще надолго не задержались. Я отсиделся под завалом. Когда уехали — выбрался.
— Сколько их было? — раздался голос Стольника.
Борис аж вздрогнул от неожиданности: он и не заметил,
— Много, — пожал плечами Ленька.
— А конкретнее?
Ленька закатил глаза, вспоминая.
— Два разведчика и две фуры снабжения. Саперный вездеход. Штук пять… нет — шесть тресовозок. Туда почти всех наших загнали. Кого не замочили сразу. Ну и прочей техники что-то около десятка…
Стольник и Ухо переглянулись. «Точно, — понял Борис, — те самые пираты!»
А в следующий миг внутри вдруг что-то екнуло. С запозданием пришло понимание еще одной вещи — простой, очевидной и неприятной. «Туда почти всех наших загнали», — сказал Ленька.
Получается, там, на реке, они расстреливали из засады… «Почти всех наших…» И он, Борис, тоже приложил к этому руку, всадив в борта трес-транспортов два полных рожка. Сколько жизней оборвали его пули? Думать об этом не хотелось.
Скверно, до чего же скверно все получается-то, а!
— А вот сколько охотников в той группе было, уж извини, сосчитать не успел, — продолжал Ленька. — Но надеюсь, после нашего хутора стало хоть ненамного меньше… Там патронов нет.
Последнее замечание адресовалось Уху, осторожно потянувшему на себя автомат хуторянина.
Ухо встретился взглядом с Ленькой. Оружие он все-таки проверил. Рожок действительно был пуст.
Теперь на плече сержанта висело два автомата — Ленькин и Бориса. Третий он по-прежнему не отпускал.
На раненого Ухо и Стольник больше не смотрели. Впечатление было такое, будто, выяснив все, что нужно, они утратили всякий интерес к чудом уцелевшему хуторянину.
— Надо бы его подлечить, — поднял глаза Борис.
И осекся. Ага, как же! Уж если хэдхантеры не тратят времени и средств на лечение своих раненых, какое им дело до чужого? Тем более до калеки, не годного даже в тресы.
— Не надо, — жестко ответил Стольник.
И добавил — уже спокойным и будничным тоном, словно просил о необременительном одолжении:
— Добей его, Берест.
— Что? — опешил Борис. Отступил от Леньки на пару шагов. — То есть как?
— Руками. — Прищурившись, Стольник внимательно за ним наблюдал. — Просто голыми руками. Это будет не трудно. Проще, чем на отборочных боях. Тогда ты его чуть не убил. Ну так сделай это сейчас.
— Но зачем? — с трудом выдавил Борис.
— Мне порченный товар не нужен. Зато мне очень нужны хэды, которым я могу доверять во всем. И которые без колебания выполнят любой мой приказ.
Стольник не шутил. Он говорил серьезно. Более чем.
Та-а-ак… В памяти всплыл самый первый разговор со Стольником — во время вербовки. Помнится, взводный как бы между прочим поинтересовался, готов ли Борис убить Леньку ради хэдхантерской работы.
А теперь он хотел знать это наверняка.
— Это что, проверка?