Охотники на мамонтов
Шрифт:
— По-моему, я знаю, — вмешался Дануг. Все обернулись и посмотрели на этого высокого молодого мужчину. — Наверное, ссора произошла из-за набега.
— Какого набега? — спросил Тарнег. Такая причина показалась ему довольно убедительной.
— Говорят, в лагере обсуждалась возможность набега на стоянку Сангайи, — объяснил Дануг.
— Но вы же знаете, что набеги запрещены. Советы постарались наладить дружеские и торговые связи с племенем Сангайи. Мне даже думать не хочется о том, какие страшные последствия может вызвать набег, — сказал Тарнег. — И кто же породил такую безумную идею?
— Не знаю, — сказал Дануг. — На днях
— Конечно, Дануг мог сказать так, — подхватил Друвец. — Никто не назовет его трусом, и мало кто захочет помериться с ним силой. Но когда Дален сказал, что он также не собирается участвовать ни в каком набеге, то многие сразу закричали, что он просто испугался. Вот тогда он сказал, что готов сразиться с любым и доказать, что ничего не боится. А мы сказали, что пойдем с ним и будем следить за тем, чтобы борьба была честной.
— Кто из вас Дален? — спросил Тарнег. Паренек с выбитым зубом и разбитой губой сделал шаг вперед. — А тебя как зовут? — сказал он, обращаясь ко второму парню, чей подбитый глаз приобрел уже фиолетовый оттенок. Однако ответа не последовало.
— Они называют его Клув. Он племянник Чалега, — сказал Друвец.
— Я понял, к чему ты клонишь, — вдруг сказал Клув. — Ты собираешься взвалить всю вину на меня, потому что Друвец — твой брат.
— Ничего подобного. Я вообще не намерен никого обвинять. Пусть это дело решает Совет Братьев. Вероятно, все вы, включая и моего брата, будете вызваны на Совет для разбирательства. А пока, по-моему, вам лучше умыться и привести себя в порядок. Если вы вернетесь в лагерь в таком виде, то все поймут, что вы подрались, и тогда уж вам точно придется отвечать перед Сестрами. Даже не знаю, что они сделают с вами, если узнают, что вы подрались из-за набега.
Подростки поспешно удалились, пока Тарнег не изменил своего решения, но они ушли, разделившись на две группы, первая отправилась с Клувом, а вторая — с Даленом. Тарнег взял на заметку состав каждой группы. Затем трое мужчин продолжили путь к месту Схода.
— Если не возражаешь, я хотел бы спросить тебя кое о чем, — сказал Джондалар. — Почему ты думаешь, что Совет Братьев самостоятельно разберется с этим делом? Неужели они действительно скроют его от Совета Сестер?
— Сестры совершенно нетерпимы к дракам и даже не станут слушать никаких объяснений, а многие из Братьев в молодые годы сами устраивали набеги или участвовали в каких-то стычках, просто чтобы слегка поразвлечься. Да и ты сам, Джондалар, наверное, пускал в ход кулаки, хоть и понимал, что поступаешь неправильно.
— Ну да, бывало и такое. И меня тоже наказывали за это.
— Братья более снисходительны, особенно в тех случаях, когда драка происходит по серьезной
— А ты, Тарнег, дрался когда-нибудь? — спросил Дануг. Будущий вождь внимательно глянул на своего младшего двоюродного брата, а затем кивнул:
— Пару раз, но было мало охотников сразиться со мной. Как и ты, я сильнее большинства мужчин. Хотя, честно говоря, порой тренировочное состязание очень напоминает настоящую драку.
— Я понимаю, — с задумчивым видом сказал Дануг, — Но по крайней мере состязания проходят на глазах у зрителей и там дело никогда не доходит до тяжелых травм. Такие сражения обычно не имеют плохих последствий и не вызывают желания отомстить сопернику. — Тарнег посмотрел на небо. — Уже почти полдень, я не думал, что мы так задержимся. Нам лучше поторопиться, если мы хотим услышать разговор об охоте на мамонтов.
Когда Эйла и Талут пришли на поляну, он повел ее к небольшому естественному пригорку, на котором обычно собирались для обсуждения случайно возникших дел или проведения особых собраний. Обсуждение предстоящей охоты шло полным ходом, и Эйла окинула беглым взглядом собравшихся, ища Джондалара. В последнее время она редко и мельком видела его. С тех пор как они прибыли сюда, он постоянно где-то пропадал, покидал, Рогожную стоянку рано утром и возвращался поздно вечером, а иногда не приходил даже на ночь.
Когда она случайно видела Джондалара, он чаще всего находился в обществе какой-нибудь женщины, и, похоже, каждый день у него появлялась новая приятельница. Эйла поймала себя на том, что в разговорах с Диги и другими обитателями стоянки неодобрительно отзывается о такой частой смене подружек. И она была не единственной, кто заметил это. Эйла слышала, как Талут с удивлением говорил о том, что Джондалар, вероятно, пытается отыграться за долгое зимнее воздержание в течение летнего сезона. Его подвиги обсуждали все стоянки, зачастую с юмором и двусмысленным восхищением, касавшимся как его жизнестойкости, так и несомненной притягательной силы.
Смеясь вместе с остальными над этими остроумными высказываниями, Эйла по ночам глотала слезы и размышляла, почему перестала нравиться ему. Почему он не предлагает ей разделить Дары Радости? И все же она находила своеобразное утешение в том, что он постоянно меняет женщин. По крайней мере Эйла знала, что ни к кому из них он не испытывал таких сильных чувств, как к ней.
Эйла не понимала, что Джондалар специально старается держаться подальше от Рогожной стоянки. В тесном помещении палатки невозможно было не заметить, что она и Ранек спят вместе, пусть не постоянно — поскольку иногда Эйла испытывает необходимость уединиться на своей лежанке. Целые дни он с удовольствием проводил в кремневой мастерской и всегда с радостью принимал приглашения новых знакомых разделить с ними трапезу. Впервые с тех пор, как он стал взрослым мужчиной, Джондалар самостоятельно — без помощи брата — заводил друзей и обнаруживал, что это совсем нетрудно.