Охотники на тъёрнов
Шрифт:
– Вот как раз об обществе-то я и говорю, – возразила я. – События, произошедшие в последнее полнолуние, получили большой резонанс. О них говорят повсеместно, во дворце и за его пределами. Так что ты теперь не просто монтарийский принц. Ты – человек, избавивший Линзорию от тъёрнов. Ты убил тъёрна, погубившего предыдущего монарха. Ты пошел по следу его сообщников и возглавил сражение, в ходе которого тъёрны были разгромлены. Ты полагаешь, местным жителям нужен какой-то другой король? Да они даже забудут спросить, есть ли у тебя альтер!
Я победоносно уставилась на Винсента.
Навестив
Белое домашнее платье, украшенное крошечными жемчужинками и кружевами. Нитка жемчуга на шее. Светлые распущенные волосы. Она потрясающе красива, как и всегда. И настолько желанна, что, поцеловав ей руку, он тут же переключается на губы, даже не дожидаясь ухода горничной.
– Ты выглядишь усталым, – заметила Селина после продолжительного поцелуя.
Мягко провела рукой по его щеке, попутно погладив кожу под глазом.
– Ерунда, ничего серьезного, – отмахнулся Винсент, садясь на салатовую банкетку. – Некоторое число людей, отбившихся от рук, и еще большее – тех, кому неплохо бы эти самые руки оторвать.
Поцеловав его в макушку, Селина отошла к прикроватному столику.
– То-то ко мне заходил ябедничать дворецкий, – хмыкнула она. – Пожаловался, что ты переувольнял кучу народу. Просил принять меры.
– Были причины, – лаконично проинформировал Винсент. – И что ты ему ответила?
Селина вернулась к банкетке, неся в руке бокал с красной жидкостью.
– Чтобы смирился, если не хочет пополнить ряды уволенных, – с усмешкой ответила она.
Девушка вручила бокал Винсенту, он принюхался и сделал глоток. Вино, подогретое с фруктами и пряностями. По уставшему телу заскользило расслабляющее тепло.
– А ты? – спросил он.
– Не хочу, – отмахнулась Селина, и стало понятно: это было приготовлено специально для него.
– Как прошел твой день?
Быстро осушив бокал, Винсент отставил его в сторону и вытянул руки. Селина села к нему на колени и обвила руками шею. Винсент прикрыл глаза, с наслаждением вдыхая пряный аромат ее духов.
– Очень много документов, – с тяжелым вздохом ответила Селина. – Бумажки, бумажки и бумажки. Со временем я, конечно, в них разберусь. А пока от них сплошная головная боль. Между прочим, я хотела с тобой посоветоваться по одному вопросу.
– По какому?
– Мне порекомендовали объявить амнистию в честь коронации. Я знаю, что многие так делали, этот шаг добавляет монархам популярности. Но мне совсем не улыбается перспектива резко повысить уровень преступности в начале собственного правления, выпустив на свободу бандитов и головорезов всех
– Идея неплоха, но к ней надо подойти осторожно, – заметил Винсент. – Нельзя отпускать всех подряд. Кому-то можно сократить срок заключения, чье-то наказание оставить как есть. Надо отправить запрос в главные тюрьмы и сформулировать условия исходя из тех данных, которые они предоставят.
– Ну вот, и будет еще больше бумаг, – вздохнула Селина, вставая и переходя к зеркалу.
– Я помогу, – подбодрил Винсент.
Селина кивнула, промычав в ответ нечто нечленораздельное и задумчиво глядя в зеркало. И вдруг, повернув голову, спросила:
– Винсент, ты вообще собираешься на мне жениться?
На то, чтобы отреагировать, ему потребовалось не больше пары секунд.
– Собираюсь, разумеется.
И главное, говоря это, он не просто верил в свой ответ, но и прекрасно понимал, что никак иначе быть не могло.
– Это радует, – хмыкнула Селина.
Винсент подошел к ней и заключил в объятия.
– Только имей в виду, – сказал он ей на ухо, – никаких взаимовыгодных союзов, которые готовят, как договор о купле-продаже. Никаких партнерских соглашений, когда каждый живет так, как хочет, прикрывшись браком, как удобной ширмой. И мне плевать, королева ты или нет. Либо это будет нормальная семья, либо после коронации ты меня больше здесь не увидишь.
Винсент не мог видеть лица Селины, но он почувствовал, как она улыбнулась, и даже мог бы описать все мельчайшие детали этой улыбки – растянувшиеся уголки губ, совсем чуть-чуть приоткрывшийся рот и чертовщинки, отчетливо посверкивающие на дне ангельски-голубых глаз.
– Конечно, это будет нормальная семья, – счастливо ответила она тоже ему на ухо. – Мне давно осточертели те правила жизни, по которым я существовала с самого рождения. Иначе я не связалась бы с тобой.
Эпилог
Две недели пролетели стремительно, так что конкурс красоты подкрался, можно сказать, незаметно. И вот нас, девять участниц, оставшихся в живых, разодели по высшим стандартам современной моды, нанесли на лица боевую раскраску и подтолкнули навстречу алчущей зрелищ публике. Вернее, планировали подтолкнуть. Пока мы сидели в отведенной для приготовлений комнате, прислушиваясь к скрипу передвигаемых стульев и шуму голосов, доносившихся из соседнего зала, где, собственно, и должен был состояться конкурс. Музыканты готовились по-своему, в последний раз проверяя, как настроены инструменты. В честь такого события сюда направили чуть ли не целый оркестр.
Суть конкурса была очень проста. Всех нас уже представили членам жюри (да и большинству зрителей тоже) во время предыдущих мероприятий, таких, как давешняя презентация альтеров. Теперь наша задача состояла в том, чтобы станцевать перед публикой вместе со специально подготовленными для этого мужчинами-партнерами. При этом оцениваться должна была не только внешность и не только искусство танца, но и умение себя держать, способность сделать реверанс, знание манер и прочие навыки вроде умения правильно дышать, которые должны были проявиться до, во время и после танца.