Охотники за девушкой

Спиллейн Микки

— Предполагаю, что да.

— А твое учреждение не будет заниматься этим делом?

Он лишь печально усмехнулся в ответ, а я продолжал — Предположим, я докажу, что его смерть стала результатом его обязанностей, которые он был вынужден исполнять. В таком случае, вполне возможно, твое начальство заинтересуется этим.

Молчание Рикербая я расценил как согласие с моим выводом.

— Однако, — продолжал я, — если он стал жертвой чисто криминальных обстоятельств, то дело останется за местной полицией, а его другая личность так и

останется нераскрытой... Правильно?

— Ты, оказывается, неплохо осведомлен о государственных интригах и подковерной борьбе министерств, — заметил Рикербай.

— Должен сказать, что в настоящее время все это висит в воздухе. Сейчас ты выполняешь особое задание из личной заинтересованности этим делом. Тебе не могут приказать выйти из него, в противном случае ты подашь в отставку и будешь сам распутывать это дело.

— Должен заметить, Майк, для человека, который совсем недавно был законченным алкоголиком, твой ум чрезвычайно остер. — Он снял очки и, прежде чем водрузить их обратно, тщательно протер. — Меня начинает интересовать твоя личность.

— Позволь мне кое-что объяснить тебе, дружище. Мне пришлось пережить потрясение. Постепенно я прихожу в себя, и случайно встреченная в трезвом виде смерть поражает меня.

— В этом я не уверен, но тем не менее продолжай задавать свои вопросы.

— Чем занимался Ричи Коул?

Рикербай задумался почти на минуту, после чего сказал:

— Не будь глупцом, я этого не знаю А если бы и знал, то все равно бы не рассказал.

— О'кей. Коул работал под прикрытием?

В ответ он качнул головой. Я напомнил:

— Ты же говорил, что сделаешь все, чтобы найти убийцу.

Он пристально уставился на меня, мысленно производя какие-то расчеты.

— Не понимаю, какое это может иметь значение, — раздраженно буркнул он. Печаль легла на его лицо. — Ричи был матросом.

— Членом профсоюза?

— Да, у него был полный билет.

Глава 5

Лифтер в Триб-Билдинг с любопытством посмотрел на меня, когда я сказал, что хочу найти Хью. Возможно, что его разыскивали очень многие, но мне не было до этого дела. Старина Майк Хаммер не на шутку разозлился. Золоченая табличка на дверях гласила: “Хью Гарднер”. После моего настойчивого стука он открыл дверь и, узнав меня, с удивлением произнес:

— Майк?! — Это прозвучало почти как вопрос. Неизменная сигара чуть не выпала у него изо рта.

— Привет, Хью.

— Давненько мы не виделись. Я уж начал беспокоиться.

— На то были причины.

Мы пожали друг другу руки, двое друзей, встретившихся после длительной разлуки. Мы оба были сильными, но за это время он ушел далеко вперед, я же здорово отстал. И все же я видел, что мы остались добрыми друзьями.

Он старался загладить многолетнее невнимание к моей персоне самой радушной улыбкой и улыбался все время, как бы говоря мне, что ничего, в сущности, не изменилось с тех пор, как мне

в первый раз пришлось участвовать в перестрелке в баре, а он наутро красочно живописал обо всем этом в своей колонке.

Я сел, помахал рукой его белокурой секретарше и подумал, что все-таки у меня остались друзья.

— Ты паршиво выглядишь, — заметил Хью.

— Мне это уже говорили.

— Это правда, что я слышал о тебе с Патом?

— Слухи быстро распространяются.

— Ты же знаешь, в нашем деле все друг про друга все знают.

— Согласен. Поэтому не старайся быть деликатным.

— Ну и чудак ты! — Хью рассмеялся.

— Все мы в какой-то степени дураки и чудаки.

— Конечно, но ты всех обскакал. Знаешь, что тут происходит?

— Могу себе представить.

— Черта с два можешь! Когда они подобрали тебя, я сразу же об этом узнал. Когда ты был в доме Пата, я знал, где ты. Мне всегда это было известно, где бы ты ни находился — пьяным, неузнанным.

— Почему же ты не вытащил меня?

— Майк, — снова засмеялся он, — у меня были собственные проблемы. Если ты сам не можешь решить свои, то кто же это сделает за тебя? Кроме того, я думаю, что это будет для тебя хорошим уроком.

— Благодарю.

— Не стоит... Но я беспокоился.

— Очень мило с твоей стороны.

— Теперь все обстоит хуже. — Хью вытащил сигару изо рта, затушил ее в пепельнице и внимательно взглянул мне в глаза. — Майк...

— Говори, Хью.

Хью был честен и открыт. Он никогда не ходил вокруг да около.

— Ты опасный человек, Майк.

— Для тебя?

Он покачал головой:

— Нет. Они не трогают журналистов. Они уже обожглись с Джо Андермахом и Виктором Рэйселом, посмотри, что с ними сталось. Обо мне не беспокойся.

— Но ведь ты беспокоился обо мне.

Хью что-то проворчал, закрыл глаза, снова открыл их и потянулся за сигарой. Он носил очки и выглядел безобидным чудаком, но в действительности это было не так.

— Я уже давно не беспокоюсь за тебя, Майк. Скажи, что ты от меня хочешь? После семи лет разлуки это должно быть чем-то весьма значительным.

— Сенатор Кнэпп, — выдохнул я.

Ему не нужно было это говорить. Каждое слово было написано на его лице крупными буквами. Он, разумеется, подумал, что раз к нему заявился Майк Хаммер, значит, произошло убийство, а убийство может стать сенсацией.

— Сенатор Кнэпп. Он умер, когда я.., хм.., когда меня не было.

— Он не умер, — напомнил Хью, — его прикончили.

— О'кей, будь по-твоему. Я не успел заскочить в библиотеку, и притом у меня нет с собой читательского билета.

— Он мертв уже три года.

— Больше.

— Первое “почему”?

— Потому.

— Ты делаешь успехи, приятель.

— Ты знаешь другой ответ?

— Не для тебя.

— Так как же с сенатором?

— Мы ведь ведем честную игру? — на всякий случай осведомился Хью. — Из этого можно будет сляпать материал?