Охотники за магией
Шрифт:
Забрала конфеты, печально съела их одну за одной, сидя на кровати. И легла спать с нечищеными зубами.
Глава семнадцатая
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО
На следующее утро мне весь мир вокруг был немил.
Болела голова, живот крутило — от немыслимого количества конфет, наверное. Хорошо ещё, зубы не ныли.
И Град, и Рассвет делали вид, что вчера ничего не было. Благородно с их стороны, но всё равно тошно. Единственное дело, на которое
Град собирался по делу на Гору и подозрительно безропотно согласился отдать послание адресату.
После этого я сбежала в леса. К Ряхе.
Ряха, в отличие от меня, выглядел веселее, чем вчера. Лицо у него было обычного цвета, видимо, он смыл с него излишек ореховой настойки, тело же действительно приобрело цвет загара, правда местами пятнистого: вчера я неаккуратно прокрасила ему спину и бока, но издалека всё смотрелось впечатляюще.
— Хорошо, что ты пораньше пришла, — обрадовался Ряха. — Поприседаем подольше.
Смешно, но именно летание вверх и вниз на Ряхиных плечах лучше всяких лекарств разогнало мою печаль. Я слегка взвизгивала от восторга, ухая к земле или наоборот, возносясь к низко несущимся облакам. Все печальные мысли перемешались и вылетели прочь.
Когда Ряха в очередной раз выпрямился, сверху я увидела, как шевельнулись кусты на краю лощины.
И встревожилась.
Когда Ряха снял меня с шеи, сразу побежала смотреть, но в кустах никого не было. Даже если и кто-то наблюдал за нами, он исчез. Разведчики соперника? Не сунулись под самострел, нацеленный на тропе, а аккуратно зашли с тыла? Или просто показалось?
Но потом началось представление, заставившее меня позабыть про все беды и подозрения, потому что по воле Ряхи я должна была принимать участие не только в качестве зрителя, но и как судья.
Велев мне присесть на чурбачок, Ряха прихватил мешок и скрылся с ним в кустах.
Через мгновение он вышел на полянку во всём своём великолепии, из одежды на нём красовались только новенькие бойцовские плавки.
— Я несколько разных заказал пошить, — объяснил он. — Смотри и говори, какие лучше.
Я добросовестно осмотрела и Ряху, и его обновку.
Подумала.
— Неплохо, — оценила первый экземпляр. — Только они, как бы сказать, узкие чересчур… Был бы ты пониже, да не такой широкоплечий… Неплохо, но…
— Ладно, — спокойно сказал Ряха, словно и сам это знал. — Наденем побольше.
Он снова исчез в кустах.
Появился в других плавках, более широких. Прошёлся по полянке туда-сюда, давая мне возможность оценить вторую пару со всех сторон.
— Не-е, Ряха, — скривилась я. — Первые лучше. Эти тебе слишком много закрывают, прямо в косые мышцы упираются и талия исчезает сразу. Будь ты не такой широкоплечий… Широкие плечи при узкой талии хороши.
—
И он снова отступил в кусты.
А потом медленно вышел, сдерживая ухмылку, потому что самое стоящее облачение приберёг на конец представления.
— Ну-у-у, совсем другое дело! — подтвердила я, осматривая его в паре номер три. — Вот тут самое то, и не узкое, и не широкое.
— Я так и понял, — прогудел Ряха, делая резкий выпад, словно сражая невидимого врага. — Но всегда надо, чтобы кто-то свежим взглядом ещё посмотрел.
— Только… — добавила я, сдерживая улыбку.
— Что только? — насторожился Ряха.
— Только таких замечательных плавок тебе придётся несколько пар заказывать, ведь нет никакой гарантии, что восхищенные дамы не сорвут их с тебя и не раздерут на клочки, на память.
— Смейся, смейся, — проворчал Ряха. — От вашего племени человеку одни неприятности и головная боль, но куда от вас сбежать, скажи на милость?
— Ряха — ты вылитый Медбрат! — восхитилась я. — Плюнь ты на свою зазнобу, в таких плавках все женщины Отстойника — твои!
— Тут дело не в зазнобе, — солидно сказал Ряха. — Дело в принципе. И цвет подходящий?
— Подходящий, — подтвердила я. — Тёмно-красный, он очень с ореховой настойкой гармонирует.
— Тогда намажь меня сейчас еще разок — и иди, — сказал Ряха.
С вторичной покраской Ряхи в загорелый цвет я управилась быстро и вприпрыжку побежала в Огрызок, изредка хихикая себе под нос. Вспоминала прошедшую примерку.
От моста до Огрызка нельзя было пройти прямым путём по берегу реки, мешали дома, заборы и заросли.
Надо было пересечь пустырь, свернуть на узкую улочку и идти по ней до первого поворота направо, чтобы попасть на дорогу, по которой мы ездили и ходили из представительства в центр городка.
Погруженная в собственные мысли, я неслась по улочке, зажатой с двух сторон каменными стенами оград, и не сразу заметила, что дорогу мне кто-то преграждает. Спохватилась, когда почти упёрлась в это нежданное препятствие.
Подняла глаза и обнаружила, что почти всю улочку впереди занимает дама пышных форм и корзина с лимонами, которую эта самая дама поставила на землю рядом с собой.
«Где-то я её уже видела» — мелькнула мысль, мелькнула, да не вовремя, потому что эта дама без всякого объявления войны перешла к нешуточным боевым действиям: съездила мне кулаком по лицу ни с того, ни с сего.
Тут я её узнала: это была та самая посетительница, что долбилась на днях в Лавку.
«Сумасшедшая!» — подумала я ошарашенно, а руки-ноги-хвост уже действовали по отработанному недавно плану и без всякого участия головы вознесли меня на ограду, где я и уселась, по-прежнему находясь в состоянии полного недоумения.