Охотники за пиратами XXI века. Защита торгового флота
Шрифт:
– Жаль, я вчера на то собрание не попал, любопытно было бы посмотреть, что за кадры «полковник» Алекс собрал…
– Ничего хорошего ты там бы не услышал и ни одного толкового бойца не увидел. Ну да и ладно, авось прорвемся. Когда в команде бывалый ветеран – как-то на душе спокойней.
Гарик еще что-то сердито пробурчал, поглубже натянул на голову капюшон и спрятал глаза за большими черными очками.
На протяжении всего долгого перелета до Каира Джексон то и дело пользовался баром – глушил виски и коньяк, полтинник за полтинником, запивая их баночным пивом.
– Видишь, как все здорово у нас поставлено на арабских авиалиниях! – с самодовольством произнес Джексон, словно он сам был хозяином этой авиакомпании. – Халява плиз! Пей – не хочу! Вздрогнем? За нас, бойцы! Вы даже не подозреваете, что нас ожидает!
– А что нас ожидает?
Джексон хмыкнул и, как бывалый воин, снисходительно пояснил:
– Трудности и опасности! Шторма, морская болезнь, нападения пиратов, перестрелки!
– В боях я бывал – не впервой…
– Тогда рядом с тобой была рота или батальон, а на борту танкера будем вооружены лишь мы трое…
Гарри напрягся, побагровел, достал из кармана и нервно повертел в руке пачку сигарет, со вздохом сожаления убрал обратно – курить нельзя! Я понимающе кивнул Джексону и ответил:
– Поживем – увидим!
Мы с Гарри скромно заказали по бокалу красного французского вина – пить и не хотелось. После бордо нервное напряжение немного спало. Расслабился и несколько раз бросил взгляд на начальника – и заметил, что глаза экс-полковника наполнены страхом и он по-настоящему нервничает, поэтому глушит спиртное и пытается изобразить браваду. А ведь еще никакой опасности нет. Как же он себя поведет в трудную минуту?
Мы с Гариком пригубили еще по бокалу и окончательно успокоились. Легкий алкоголь согрел желудки, и мы задремали под размеренный гул мощных двигателей самолета. Комфортабельный авиалайнер стремительно рассекал холодные воздушные массы над бескрайними просторами нашей огромной России – под упирающимися в пол ногами и тремя метрами корпуса воздушного судна разверзалась десятикилометровая воздушная пропасть.
Каир встретил борцов с пиратами непривычным для этого времени года довольно жарким январским воздухом – погода стояла не российская и тем более не питерская. Гарик моментально взопрел, мокрая рубашка прилипла к спине, с огромной лысины и затылка и далее по щекам и шее потянулись струйки пота, монументальный лоб экс-мента покрылся обильной испариной.
– Перегреваюсь! Мне бы водички! – жалобно взмолился Гарри и посмотрел на экс-полковника затравленным взглядом измученного хозяином большого домашнего пса. – Сушняк изведет в дороге…
– Будет вам вода, – ухмыльнулся старший группы. – Жарковато с непривычки? Да разве это печет! То ли еще будет! Это хорошо, что мы вечером прилетели, – сейчас зима, а вот попадете сюда в июле, да еще в полдень – вот это будет настоящее пекло!
В тесном коридоре, ведущем к таможне и паспортному контролю, нашу группу встретил толстый болтливый араб-агент.
– Салам алейкум! – поздоровался с ним Джексон.
Я тоже
– Вааллейкум ассалям! – радостно воскликнул агент.
Наш экс-полковник мятой физиономией изобразил искреннюю радость, крепко обнялся с арабом, словно с давним другом.
Агент что-то быстро затрещал по-английски с сильным арабским акцентом.
– Ругается. Говорит, что мы опоздали, – пояснил нам Джексон и пробормотал: – Но это ведь не наша вина – рейс в Москве задержали. Мы ж не птицы, сами не можем летать…
Болтливый араб назвался Насером, подчеркнул, что он тезка великого первого президента Египта – Гамаля Абделя Насера, большого друга России, Героя Советского Союза. Наша компания в ответ дружно закивала, мол, слышали, знаем, помним. Агент вклеил визы в паспорта и направил на контроль. То и дело поторапливал, подгонял, хмурил брови и что-то недовольно бубнил. Мы подхватили свои увесистые баулы и побрели следом. Насер не дал задержаться и на минуту на выходе, чтобы осмотреться. К нам подлетела обшарпанная «тойота» – такси, мы живо погрузили в багажник вещи и уселись. Агент помахал на прощание – дело сделал. Джексон удобно устроился на переднем сиденье возле водителя – начальник, а мы с Гарри пристроились на заднем.
Такси резво рвануло, и через пять минут мы выехали за пределы огромного аэропорта, а вскоре и окраина тридцатимиллионной столицы оказалась далеко позади. Мимо мелькали песчаные поля и каменистые холмы. Флегматичный водитель, вполслуха внимал религиозным заунывным речам проповедника по радио, то и дело газуя и обгоняя раскрашенные и размалеванные грузовые фуры, набитые товарами по самую крышу. Лобовые и боковые стекла этих грузовиков, похожие на афганские «барбухайки», увешаны и обклеены всякой сувенирной атрибутикой.
«И верно, почти как в Афгане, – мелькнула невольная мысль. – Надеюсь, что до стрельбы не дойдет и мин на дорогах не будет…»
В порт домчали за полтора часа. Водитель всю дорогу был молчалив, малообщителен и, как Джексон ни пытался его разговорить, отвечал короткими фразами, а буркнув, сразу включал радио громче, и по мозгам попеременно ударяли то заунывные молитвы, то «бабайская» музыка. В Суэце мы зарулили в какой-то темный и пыльный закоулок и остановились.
– Куда завез нас басмач? – недоверчиво спросил Гарри и заерзал на сиденье. – Этот гадючник – штаб-квартира портовой мафии?
– Не бзди! Я тут был много раз… Офис… – тоном бывалого бойца ответил Джексон. – Сейчас оформим документы – и на судно…
Из подъезда буквально выкатился кривоногий круглолицый толстяк. Он так забавно семенил на своих коротких ножках, что казалось, не идет, а катится. Арабский колобок!
Этот рано располневший молодой мужчина окинул взглядом новичков, назвав себя Халидом. С экс-полковником Халид поздоровался гораздо приветливей – широко разверзнув руки, оба крепко обнялись, словно близкие родственники, и даже трижды облобызались. Очередной арабский друг и брат Джексона.