Охотники за прошлым
Шрифт:
– Решили открыток тебе все же не давать.
А случилось вот что. Незадолго до этой встречи к Павлу Ивановичу на пляже подошел какой-то старичок в соломенной шляпе и спросил, нет ли у товарища фотографа цветных почтовых открыток с видами разных городов. Павел Иванович отослал старичка в киоск «Союзпечати»...
13
Операция «Культработник» не давала никаких результатов уже сорок дней. Майор Савин, возглавлявший группу, стал перебирать в памяти все по камушку – искал, где была допущена
Операция была рассчитана на то, что второй агент подойдет к Руйковичу.
А он не подойдет никогда!
Потому что Руйкович – такая же пешка для отвода глаз, что и Бергманис. Больше того, и Руйкович, и нелепые цветные открытки, и какая-то пустячная просьба, за которую будут заплачены хорошие деньги, – все это придумано специально, чтобы чекистов после допроса Бергманиса направить по ложному пути.
Этими мыслями майор поделился с Виталием Иннокентьевичем.
Полковник слушал своего помощника с вниманием и, как показалось Александру Степановичу, даже с удовлетворением, словно майор говорил именно то, чего ждал от него начальник. У руководителей такого уровня, как полковник Сторожев, степень осведомленности о практике западных спецслужб была иной, большей, чем, скажем, у майора Савина, и категории, которыми мыслили эти начальники, были иными. Если Виталий Иннокентьевич слушает так спокойно, значит, он что-то знает. И объяснит.
Но полковник Сторожев начал с вопроса:
– Александр Степанович, если Руйковичем не собирались воспользоваться, тогда зачем же, спрашивается, было проявлять заинтересованность, так подробно расспрашивать о нем Бергманиса?
– Вот этого я и не могу понять, – ответил майор Савин.
– Прежде всего напомню вам, Александр Степанович, что поиски агента номер два ведутся не по одному нашему направлению. Но нашу операцию я считаю самой перспективной. Агент должен прийти. То, что Руйковича уже нет, для нас и хуже и лучше. Хуже потому, что новый человек – новое недоверие. Но оно должно рассеяться. А лучше потому, что мы не знаем, как еще повел бы себя Руйкович в предложенной ситуации. Хватило ли бы у него порядочности, чувства гражданского долга да и просто мужества.
Хитрость тех, кто готовил переброску агента, не в том, о чем вы говорите, а как раз в обратном. Руйковича они умышленно «засветили» настолько густо, что он как бы автоматически должен перестать нас интересовать. В крайнем случае он подозрителен на «разовую проверку».
А когда все успокоится, вот тогда-то агент на Руйковича и выйдет.
Так что давайте ждать. Это должно случиться вот-вот. А открытки нужно исключить совсем.
14
Кроме открыток, Алеша сообщил Павлу Ивановичу и о другом.
Собственно, ничего особенного не случилось. В управление заповедника «Межаварты» приехал «жигуленок» с молодежью. Три парня и две девушки ввалились в кабинет директора заповедника.
– Нам нужен лесник Розенберг. Как его найти?
Директор, у которого было одиннадцать лесников, ответил, что такого в заповеднике нет и что он вообще не слыхал о леснике с такой фамилией.
–
– Не знаю, – сказал директор, – я здесь с момента создания заповедника и ни разу не слышал такой фамилии.
– Жаль, – огорченно протянула одна из девиц, – а нам сказали, что он старый бобыль и что у него можно хорошо отдохнуть.
Майору Савину об этом эпизоде сообщили в связи с тем, что заповедник «Межаварты» сливался с лесами пограничной зоны. А Павел Иванович был поставлен в известность потому, что от управления заповедником до Янтарного – двадцать километров. Вдруг услышит эту фамилию?
– Розенберг. Запомни на всякий случай.
– Хорошо, запомню.
15
Погода продолжала радовать всех, кто в эти недели отдыхал и лечился в Янтарном. На участке «активного отдыха» стало еще теснее. Тарелочники и волейболисты швыряли теперь свои мячи и тарелки в опасной близости от фотовитрины. Местечко за киоском, почти рядом с парусиновым зонтом Павла Ивановича, облюбовала какая-то молодая компания, две пары. Один из парней, невысокий бородач, оказался заядлым любителем активного отдыха. На нем была голубая каскетка с рекламными буквами по всему околышу, желтая рубашка с напечатанной на груди женской головкой, и – мечта всех модников! – белые кроссовки фирмы «Адидас».
Он не обращал никакого внимания на фотографа, но, когда однажды перед обедом на пляж заглянула жена Павла Ивановича Маруся, бородач сразу ее «засек». Почти не загоревшая молодая блондинка – это не только пикантно, это просто трогательно. Выбрав время, когда Павел Иванович полез с очередным клиентом в море, молодой модник присоседился очень быстро.
– Ваш знакомый? – кивнул он в сторону моря.
– Муж, – ответила Маруся.
– Счастливец, – вздохнул бородач. – Он вас недостоин.
– Откуда вам знать? – улыбнулась Маруся развязности парня.
– А я к нему уже несколько дней приглядываюсь. Скучная личность. Вот до него тут был. Талантливый человек!
– Напрасно вы так! Мой Павлик очень хороший. Умный, добрый. Сынишку любит.
– У вас есть сын? – удивился бородач. – Где же он?
– Остался в Перми.
– Ах, вы из Перми? Значит, у вас тут нет никаких знакомых?
– У меня почти никаких. А у мужа много. И приезжих и местных... Но для чего это я вам рассказываю, незнакомому человеку?
– Незнакомому? Это можно исправить. – Он вскочил на ноги, сдернул каскетку и поклонился, кривляясь: – Виктор.
– Виктор! – вдруг окликнула его девица из их компании. – Куда ты пропал? Мне скучно.
– Бегу! – громко ответил парень. Бросив на прощанье Марусе: – Мы еще встретимся, – побежал к своим.
На всякий случай Виктора проверили. Рижанин. Живет здесь в кемпинге, вместе с другом, у которого своя машина.
Погода в Прибалтике часто меняется. Через несколько дней, когда вдруг утром с моря ударил холодный ветер и на пляже было почти пусто, бородач, гуляя, подошел к Павлу Ивановичу, который читал книгу, прикрывшись от ветра зонтом. Бородач сел рядом.