Охотники за тенью
Шрифт:
Ответил Шурик, который находился за спиной Олега и Алены. У Джеки было бессмысленное выражение лица, он стоял как зомби.
– Тогда здесь тысячи дверей, - сказала Алена.
– Бери больше, несколько миллиардов.
Ответил снова Шурик и спросил в свою очередь Олега.
– Олег, помнишь фотографию Лысого?
– Помню.
– Тогда давай, ищи дверь. Посмотрим где оттягивается Лысый, находясь под кайфом.
Алена изобразила на лице гримасу омерзения и сказала.
– Надеюсь,
– А почему ты считаешь, что ваш Лысый находится в данный момент под кайфом?
– спросил Олег.
– Потому что мои ребята об этом позаботились, небольшое безобидное внушение, ничего сверхъестественного.
Ответил Шурик, а Алена добавила.
– Аха, третью ночь дежурят у его дома, ничего себе небольшое внушение.
– Так, это чтобы наверняка, - оправдался Шурик.
– Значит, говорите море целлюлита и червяки. Что ж давайте искать вместе.
Сказал Олег и повел всю сомнительную компашку вперед.
Лысый сидел в просторной гостиной. Он сделал на журнальном столике небольшую дорожку из белого порошка. И все не решался прокатиться по ней. Какая-то непонятная грусть сжимала ему сердце уже третий день подряд. Если бы ему сказали, что у него проснулась совесть, то он бы нисколько не удивился. Уже в который раз он себя спрашивал, не влюбился ли он невзначай. Но вспоминая всех этих куриц, которые за деньги сделали бы для него все что угодно, ему становилось мерзко. Нет, нет, никто его не любит, и он никого не любит. Последнее его родное существо преданный бойцовский пес издох уже год назад, и после этого он ни к кому не испытывал ничего человеческого.
– Никто меня не любит. Какая...
Лысый никак не мог подобрать нужное слово, для обозначения огромного пространства, поэтому сказал просто.
– Какая мля тоска!
После этого Лысый понюхал дорожку из белого порошка, и снова окунулся в свое беззаботное детство. Он вспомнил тот счастливый день, когда отец купил ему двухколесный велосипед. А потом учил кататься на небольшой асфальтовой дорожке сзади дома. Лысый весело жал на педали, а отец бежал позади и придерживал велосипед за багажник. И Лысый кричал от радости.
– У меня получилось, я еду!
Итак повторялось снова и снова. И тут Лысый увидел белокурую девчонку из соседнего дома. Эта девчонка училась в той же школе, но на год старше, она была чудо как хороша. И всегда, когда Лысый видел ее, он очень сильно робел. Так до окончания школы и не заговорил с ней ни разу. А потом жизнь разметала и закрутила. Вот кого я люблю, подумал Лысый. Как будто услышав его мысли, девчонка помахала ему рукой, и Лысый поехал к ней. Он несся на велосипеде, не замечая ничего вокруг.
– Вот оно настоящее счастье!
Крикнул Лысый. Между тем девчонка не удалялась, но и не приближалась. Лысый еще сильнее надавил на педали, и подумал, как же я еду, ведь здесь нет никакой дороги. И как только плохая мысль пришла к нему в голову, он кувыркнулся и плюхнулся лицом в воду.
– Как самочувствие?
Услышал он девичий голос. Лысый открыл глаза, рукой протер мокрое лицо и посмотрел на девушку с русой косой, нет, это была не она.
– Ты кто?
Спросил Лысый.
– А ты кто?
Спросила Лысого Алена. Лысый огляделся по сторонам, было темно, в метрах тридцати горели костры, он же сидел на берегу неизвестной лесной реки. К нему подошел хлюпик в очках, он пощелкал перед носом Лысого пальцами.
– Да я тебя, студент щас урою, ты не въезжаешь с кем связался.
Прорычал Лысый, и рывком поднялся на ноги, однако в ногах была такая слабость, что этот хлюпик в очках не напрягаясь толкнул Лысого в реку. Лысый шлепнулся на пятую точку.
– Остынь... даже не знаю, как его сейчас и называть.
Сказал Шурик Алене, и обратился уже к этому, который в реке.
– Ты кто, водяной?
Лысый посмотрел с ненавистью на этих детишек, к берегу подошло еще несколько таких же студентов. Один в принципе был очень даже ничего, фактурный, такой мог и сгодиться, в его личную гвардию. Все эти студенты заржали и стали показывать пальцем на Лысого.
– Водяной!
Шурик тоже немного посмеялся и сказал Лысому.
– Вот и погоняла тебе, Водяной. На, посмотри на себя в зеркало.
Шурик бросил Лысому-Водяному маленькое зеркальце. И хоть было довольно темно, Лысый посмотрел на свое отражение и взвыл. Он стал с ревом как раненый бык окунать голову в воду и смывать с себя незнакомое лицо, какого-то молоденького толстяка.
– Вы че творите! Да я вас всех сейчас покалечу!
Заорал, что есть силы Лысый-Водяной, он ринулся на студентов, но снова не удержал равновесия и упал в воду, после чего пополз на карачках к берегу. На берегу его совсем оставили силы и он лег.
– Эй, Водяной вставай, простудишься.
Сказал Иван, он махнул головой своим собратьям по ордену "Воздаяния", они подхватили Водяного и отнесли к костру.
– Все, пусть сохнет.
Скомандовал Иван, Лысого-Водяного оставили в покое. Олег так же чувствовал слабость и опустошение, ему было мерзко от того, что он поучаствовал в этой сомнительной операции. Он, конечно, понимал, что и Лысый и Джека не были высоко духовными людьми, однако они были людьми, и не ему было решать их участь. Олег подошел к Шурику, он заметил, что очкарик тоже был на пределе, но крепился.