Охранитель. Наместник Урала
Шрифт:
– Из-за нашего внезапного появления? – обернулась императрица.
– Гм, – чуть кашлянул я, – не стану скрывать – в том числе. Простите, Ольга Николаевна, но не представляю, как положено в такой ситуации себя вести. С одной стороны, являюсь хозяином дома, а вы моя гостья, которой принадлежу, как и все вокруг. Вот и не знаю, уместно ли будет предложить вам перекусить? – горестно вздохнул, но сразу поморщился: переигрываю…
– Иван… – Императрица чуть помолчала, погрозила мне пальцем, а потом продолжила: – Макарович, будьте добры, не смотрите на титулы, прибыли мы не с официальным визитом. Кстати, можно сказать, что свалились, как снег на голову. Поэтому, прошу, ведите
– Как прикажете! – синхронно ответили они и склонили головы.
– Ваня, что за мазня на стенах?! – возмутилась Катерина. – Тут даже пропорции не соблюдены!
– Гм, – дернул я шеей, – может, за стол присядем да за встречу выпьем?
– Это можно, проголодалась я что-то, – сдерживая улыбку, произнесла императрица.
Да уж, давно так себя не ощущал. Еда в глотку не лезет, разговор не клеится. Ларионов и Еремеев чувствуют себя свободно, над Катериной подтрунивают да время от времени тосты провозглашают. Девушки пьют какое-то вино, мы с господами офицерами чуть-чуть пригубливаем коньяк из бокалов. Пытка продолжалась минут сорок, после чего ротмистр встал и заявил:
– Петр Евграфович, вы не забыли уговор, по которому мы обязались Катерине показать Екатеринбург? Дом охраняют ваши и мои люди, да и охранитель у нас имеется, – Вениамин Николаевич в мою сторону указал, – Ольга Николаевна под надежной защитой, и мы нашу императрицу, если дозволите, – он на нее посмотрел, – на пару часов оставим, пока еще на улице не стемнело.
– Возражений с моей стороны не будет, – чуть улыбнулась Ольга Николаевна. – Да и вам отлично известно, что могу за себя постоять.
– Ну-у… – капризно протянула Катерина, – на улице холодно! У меня и вещей-то подходящих нет.
– Зато есть повод посетить местные лавки и прикупить шубку и валенки, – усмехнулся Еремеев.
– Какие еще валенки?! – возмутилась моя сестрица. – Петр Евграфович, вы на что намекаете? Сапожки не могут называться валенками!
– Простите, сударыня, – скрывая усмешку, ответил ей полковник. – Для меня все едино – что валенки, что кирзачи; главное – удобно и тепло.
Катька еще попыталась поломаться, но ротмистр к ее ушку наклонился и что-то шикнул. Сестрица мгновенно подскочила, бросила быстрый взгляд на меня, потом на императрицу – и из гостиной первой вышла. Уже из коридора прокричала:
– Где же мои кавалеры? Или про обещания забыли?!
Еремеев мне украдкой подмигнул, Ларионов же испросил еще раз разрешения у Ольги Николаевны и напомнил, что вернутся они через пару часов, после чего офицеры удалились, оставив меня одного перед очами императрицы.
Некоторое время мы молчали, Ольга Николаевна о чем-то размышляла, но потом спросила:
– Ты сумел свои планы реализовать?
– Не все, к сожалению, – ответил я. – Успехи есть, но до финиша еще ох как далеко.
– Иван, ты меня прости за то, что на балу вспылила, – неожиданно для меня сказала императрица и, не дав мне слова сказать, поторопилась продолжить: – Нет-нет, помолчи пока, выслушай! Когда после вальса мы отправились в кабинет для, как ты сказал, важного разговора, у меня и в мыслях не имелось выставлять тебя из резиденции. С какими-то твоими утверждениями и по сей день не согласна, но взгляды на некоторые вещи и события пересмотрела. Не могу сказать, что со всем согласна, однако… – императрица закусила губу, – предлагаю забыть тот эпизод, когда мы остались вдвоем после переговоров и повели себя, словно подростки.
– Начнем знакомство сначала? – предположил я, стараясь следить за ходом мыслей Ольги Николаевны и не до
– Гм… Вань, – императрица встала и подошла к окну, – нет, просто кое-какие моменты забудем.
Молчу, сложно мне представить, как подобное можно из памяти вычеркнуть. Нет, не пощечину, тут сам виноват – дурак. После вальса, во время которого упросил императрицу переговорить (кстати, она не отнекивалась!), долго с ней беседовал и пытался обрисовать нависшую угрозу и пути выхода из создавшегося положения. Ольга категорично отказалась вводить террор против смутьянов и подыскивать себе безопасное место, откуда править сможет. Не поверила, что могут ее предать высшие чины и богатейшие промышленники с купцами. А уж что брат на брата пойдет – и вовсе запретила говорить: мол, не пори ты, Ваня, чепухи! Новому оружию, разработкой и выпуском которого решил заняться, дала зеленый свет. В дальнейшем мне это здорово помогло. Да и предложению по подготовке специального подразделения, которое в случае опасности сможет ей на выручку прийти, не стала противиться. И вроде все хорошо шло, обо всем договорились, а как она в моих объятиях оказалась и мы стали жарко целоваться – убей, не помню! Нас словно кто-то в объятия друг друга швырнул. И все бы ничего, если бы не этот ее гламурный штабс-капитан Квазин. Он в дверь кабинета поскребся и томно так – скотина! – прошептал:
– Дорогая Оленька Николаевна, что же вы про своего верного слугу забыли?
– Семен… – после паузы сказала императрица, отведя от моих глаз взгляд, – Игнатьевич, идите и продолжайте веселиться. В данный момент я занята важным делом.
– Каким же это?.. – раздраженно шепнул я, чувствуя, как внутри начал закипать от гнева.
– Иван, успокойся: я ничего тебе никогда не обещала! – прищурилась императрица. – А уж о твоих похождениях наслышана.
– Речь о тебе, – взял ее за плечи и в глаза заглянул. – Пойми, так демонстративно показывать своего фаворита…
– Пусти, – перебила она меня и плечами повела. – Повторю: никому и ничего не должна! В том числе и тебе!
– Ольга, да что за ерунду говоришь?! На тебе империя! Защита людей и границ! Ты обязана думать обо всем – если хочешь, могу пояснить, что и как! Но не путаться с кем ни попадя!
– Объясни, очень послушать хочу, – холодно проговорила императрица, глаза прищурила и губы поджала.
Эх, не заметил тогда перемену ее настроения… да и в тот момент в меня словно бес вселился. Квазин этот еще… Многое я ей наговорил сгоряча. Правда, она тоже в долгу не осталась, перечислила мои похождения, начиная с графини Смеевой и заканчивая журналисткой, с которой до Берлина путешествовал. Н-да, кто-то ей о всех моих шагах рассказал, в том числе и о британце и нашей с ним последней встрече. Нет, я не отпирался, но в какой-то момент перегнул палку, и пару раз еще про ее отношения с штабс-капитаном высказался, и предположил, что фаворит у нее не первый. За это и схлопотал по морде, да на дверь мне указали. Ну, шваркнул я дверью об косяк – от души, даже показалось, что штукатурка обвалилась…
Теперь же мне предлагается данный эпизод забыть, чего давно сам хочу. Нет, я не против, да и нравится мне до чертиков императрица. Тем не менее кое-какие собственные слова стоят в ушах, и забрать вырвавшиеся фразы назад уже невозможно. Увы, но многое в тот момент поменялось, да и понимаю, что быть с ней не смогу. В качестве игрушки – не позволят совесть и внутренняя гордость, а на большее рассчитывать невозможно.
– Знаете, Ольга Николаевна, с удовольствием вычеркну из памяти кое-какие моменты, – медленно говорю, понимая, что императрица ответа ждет и пауза затянулась.