Охранитель
Шрифт:
Словом, ничего интересного. Легист его величества посоветовал взяться за дело Рубо — оно в любом случае выигрышное, поскольку доказанное свидетелями «deshonneur», бесчестье, будет служить оправданием. Остается дождаться сеньора, до прибытия которого все дела приостановлены — правом высшего суда в графстве обладает Филипп Руврский. Больше для вас предложений нет, мэтр…
Несомненно, весной–летом тяжб будет гораздо больше, — кому охота судиться по зиме, особенно если ехать в город далеко? — но Рауль снова подумал о том, что если бы не обдуманная щедрость брата Михаила, умер бы в Артуа с голоду: на два ливра жалования из казны долго
— Я вас с самой обедни жду, — недовольно сказал телохранитель преподобного расхаживавший у дома на Иерусалимской улице. Выглядел Жак озабоченно. — Приказано спешно проводить в коллегиату и проследить, чтобы мэтр Ознар взял оружие.
— Оружие? — вытаращился мэтр. — Зачем?
— Их снова видели, — буркнул Жак. — Неподалеку от Бребьера. Сударь, времени в обрез, пошевеливайтесь, сердечно прошу…
Меч, — старый, дедовский, — на перевязь, стилет–мизерикордию в ножны на пояс, еще один кинжал в голенище сапога. Эх, арбалет бы, но ведь не попросишь его у мадам Верене?..
— Бребьер, это далеко? — поспешая за Жаком спросил Рауль.
— Шестнадцать римских миль от города в сторону Дуэ, сударь. На восток…
В монастырской конюшне наблюдалось оживление: служки оседлали лошадей, у денников кучкой собрались полдесятка рослых типов, возглавляемых Михаилом Овернским, так и не переодевшимся в доминиканскую рясу. Все при полном снаряжении, словно на битву.
— Наконец–то, — громко сказал преподобный. — Куда вы потерялись, Ознар? Хотели без вас ехать!
— Был в ратуше, у легиста…
— Нашли время! Кляузы смердов и ремесленников подождут. Жак объяснил, что произошло?
— Призрачная свора?
— Именно. Прошедшей ночью, рядом с замком Бребьер. Подобрали вам спокойную лошадку, думаю приноровитесь. По седлам, мессиры!
Через город, до ворот Льевен, коней пустили осторожным шагом — очень скользко, талую воду схватило морозцем, подковы с шипами и фальцами помогают, но если скакун упадет со всадником на лед, костей не соберешь. Только за мостом через речку Креншону, откуда расходились два тракта — в сторону Кале и на Дуэ, — перешли на рысь.
Торговля в холода замирает. Не приходят десятками купеческие повозки из Фландрии, с побережья или из Франш–Конте, но дороги наезжены: крестьяне подвозят в Аррас зерно, мясо и другие припасы, цеховые ездят по делам в соседние городки, желающие скрасить зимнюю скуку дворяне разъезжают с визитами к соседям. Но в целом окрестности столицы графства выглядят безжизненно — покрытые снегом холмы, обнаженные ветви дубов и вязов, темно–изумрудные пятна сосновых крон и огромных столетних елей. Навстречу проследовали три телеги, со снятыми колесами и поставленные на полозья — крестьяне везли сено в город.
Как Рауль и догадывался, сопровождавшие Михаила Овернского крепкие молодые люди оказались «Братьями–мирянами сообщества головы Иоанна Крестителя» — служащими Святейшей инквизиции, набираемыми из числа небогатых и безземельных дворян.
Братья–миряне монашеских обетов не приносили, получали очень солидное жалование от Трибунала и выполняли обязанности, браться за которые принявшим постриг монахам уставом доминиканского ордена формально не дозволялось. Они выступали в роли вооруженной охраны, могли захватить подозреваемого если тот пытался сопротивляться, являлись тайными агентами Sanctum Officium и вообще занимались
Предводительствовал многоопытный Жак, которому преподобный доверял безгранично. Двое оказались итальянцами, точнее — сицилийцами с норманнскими корнями: Танкред и Арриго ди Джессо, близнецы: соломенноволосые, с квадратными челюстями и широкими скулами, двигаются с изящной средиземноморской ленцой.
Ролло фон Тергенау — родом из Баварии, темно–рыжий, по виду лет двадцать не более, но два внушительных шрама по левой щеке и наискосок от виска до уха свидетельствуют, что молодость и отсутствие опыта понятия не всегда равнозначные.
Энцо д’Ортале оказался корсиканцем и целиком на такового походил: ниже остальных ростом, чернявый, смуглый и кареглазый, зато вместо обычного вооружения несет метательные ножи в широком поясе (Рауль подметил, что лезвия или серебряные, или посеребрены), и целых три самострела. Тяжелый боевой арбалет можно закрепить на луке седла, а два изящнейших, явно ломбардской работы с серебрением по ложу, небольших охотничьих самострела предназначены для штучной, ювелирной работы.
Последний, — Никита Адронион, вел происхождение из Греции, герцогство Афинское, образованное после Четвертого крестового похода. Неудивительно, что он не схизматик, а католик — византийская вера в Греции была вытеснена больше столетия назад, а греческие дворяне влились в католическое рыцарство. Как грек очутился в закрытом сообществе Братьев–мирян остается только гадать…
Общество, так или иначе, вполне приятное, благородное, а главное — надежное. Шестерка во главе с Жаком представляет собой немалую силу, сразу видно профессионалов. Другим инквизиция не стала бы платить. И, прежде всего, вверять в их руки судьбу и безопасность главы папского Трибунала с легатскими полномочиями.
— Бребьер — бывший замок тамплиеров, — объяснял по дороге Михаил Овернский. Преподобный вместе с Раулем ехали позади Жака и братьев ди Джессо, остальные составляли арьергард. — Когда храмовников арестовали и осудили за ересь вкупе с дьяволопоклонничеством сорок лет назад, имущество Тампля, включая крепости и прочие строения, было передано ордену госпитальеров. Теперь в Бребьере иоаннитская комтурия, входящая в «Провинцию Франция». Рыцарей в Артуа немного — чуть больше десятка, еще тридцать сержантов. В войну между Филиппом Валуа и Эдуардом Английским не вмешиваются, содержат лечебницу и лепрозорий, торгуют потихоньку.
— Откуда они узнали о своре? — спросил Рауль.
— Не они. Поутру, едва я успел отделаться от знакомой нам ведьмы, примчался конный посланец деревенского кюре. Старался говорить спокойно, но чрезмерное возбуждение и признаки паники я заметил сразу. Дикая Охота объявилась под стенами Бребьера перед рассветом, призраков заметили, разбудили священника… Тот приказал немедленно сообщить в инквизицию.
— А что же с ореадой, ваше преподобие? Я был потрясен, увидев ее утром дома!
— Вы другого ждали? Чего? Если Священный Трибунал бросится немедленно истреблять всех нелюдей, оставшихся в Европе, о других делах можно смело забыть — представителей так называемых «старших рас» осталось совсем мало, но если охотиться за каждым? Тогда что? Их сотни, может быть тысячи. Они вымрут за ближайшие два–три века и без нашего участия, тем более, что Древние стараются не причинять людям неприятностей — знают о неотвратимом возмездии. Существа несущие осязаемое зло — совсем другое!