«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I

Коллектив авторов

Без розыскного органа ни одно государство не существовало и существовать не будет.

В 1917 году, после переворота, все значение розыскного аппарата понимал только B.J1. Бурцев, настаивавший и стремившийся сохранить Департамент полиции и его розыскные учреждения с заменой старых руководителей людьми новой государственной идеологии и иных стремлений. Временное правительство, а в особенности Керенский, держались иного мнения. Розыскные учреждения были уничтожены, служащие в них, главным образом жандармы, заключены в тюрьмы или посланы на фронт; секретные сотрудники разоблачены в русской и иностранной прессе, даже невзирая на то, что многие из них были направлены на работу по контрразведке, т.е. для борьбы с немецкой пропагандой и шпионажем. Все секретные материалы были предоставлены для рассмотрения желающим, и в том числе подозреваемым в шпионстве.

Через несколько недель после переворота

лицо, близко стоявшее к членам Временного правительства, негласно советовалось со мною и заключенным в тюрьму начальником Петроградского охранного отделения генералом Глобачевым на тему, как организовать охрану членов правительства, в том числе Львова, Керенского, Милюкова и других, чтобы оградить их жизнь от возможных посягательств на них со стороны большевиков, уже бывших в то время значительной группой в Петроградском совете рабочих депутатов.

Посланный за границу комиссар Сватиков, после уничтожения им всех организаций заграничного розыска, разыскивал по Парижу уволенных жандармов и упрашивал их вновь наладить секретную агентуру в большевистской среде.

Из более интересных сотрудников, с которыми мне приходилось иметь дело или о которых я слышал, небезынтересно упомянуть о следующих.

Окончившая Смольный институт З.Ф. Жученко по своим убеждениям была далека от революционных стремлений и согласилась пойти в секретную агентуру из любви к таинственности, риску, а отчасти авантюризму и полной убежденности в разлагающем влиянии революционеров на русский

Poccujf^L^e мемуарах

народ Жученко была полезнейшею секретною сотрудницею Московского охранного отделения. На ней главным образом базировалась работа этого учреждения много лет, пока наконец она не была разоблачена в революционной среде после выдачи розыскным властям оппозиции Партии социали-стов-революционеров. В ее работе были подчас очень трудные моменты, грозившие поставить ее в безвыходное положение. Так, в 1905 году Партия социалистов-революционеров поручила Жученко взять на себя руководство убийством минского губернатора, впоследствии товарища министра внутренних дел, П.Г. Курлова. Получилась дилемма: или ее провалить отказом исполнить веление комитета, или для сохранения ее исключительного положения в партии пойти на компромисс. С ее согласия и даже по ее настойчивой просьбе остановились на втором разрешении трудного вопроса. Жученко изъявила готовность руководить порученным ей террористическим актом и деловито подвергала обсуждению с комитетом подробности этого задания. Разрывной снаряд она поставила в Московское охранное отделение, где запальное приспособление было обезврежено, отчего при метании взрыва произойти не могло. Этот безопасный снаряд был брошен в губернатора, и, конечно, без всяких последствий Тогда в отношении Жученко у комитета социалистов-революционеров возникло некоторое подозрение и ей было поручено новое дело. Но поведение Жученко и конъюнктура других обстоятельств сделали то, что пошатнувшееся ее положение было вновь упрочено и она стала пользоваться прежним доверием. С точки зрения руководителя розыском сотрудница была спасена от «провала»; она продолжала агентурную работу, и, благодаря ее сведениям, впоследствии было ликвидировано несколько групп, сформировавшихся для совершения ряда убийств и экспроприаций.

К этому следует добавить, что метатель бомбы в минского губернатора наказания не понес.

С Жученко я лично не работал и изложенный случай с минским губернатором знаю с ее собственных слов, когда в 1910 году, в бытность свою начальником Московского охранного отделения, пригласил ее приехать ко мне из Берлина в Москву. Как «проваленная» сотрудница, она была бесполезна для освещения текущего момента, но ее колоссальная память и знание главарей Партии социалистов-революционеров и их связей были весьма ценны для меня при изучении личного состава партии и индивидуальных особенностей отдельных лиц ⁸

мемуарах

Много толков вызывал в свое время Азеф, имя которого стало нарицательным. Азеф, член центрального комитета Партии социалистов-революционеров, нагло обманывал и партию, и заведовавшего розыском, у которого он состоял на службе в качестве секретного сотрудника. Первым, кто понял действительную роль Азефа, был заведовавший заграничною агентурою Рачков-ский, который о нем лично рассказывал мне небезынтересные данные. Уличив Азефа, Рачковский прекратил с ним всякие сношения. Тогда Азеф, чтобы снять с себя возникшее у некоторых членов Партии социалистов-революционеров в отношении его сомнение и отомстить Департаменту полиции за лишение его крупного содержания (500 руб. в месяц), вошел в активную партийную работу по террору и

явился одним из соучастников по организации убийства в Москве Великого князя Сергия Александровича.

Потом однажды в С.-Петербурге один из филеров С.-Петербургского охранного отделения заметил, что его наблюдаемый встретился с неким «Филиппиком», за которым несколько лет ранее он следил. Филер не оставил последнего и выяснил его квартиру, а по справке в охранном отделении оказалось, что кличку «Филиппика» носил Евно Филиппович Азеф; псевдоним по розыскной работе «Виноградов». Азеф был, с соблюдением конспирации, арестован и привезен к начальнику С.-Петербургского охранного отделения А.В. Герасимову, у которого после разговора с Азефом возник вопрос, - или допустить продолжение деятельности крайне законспирированной боевой группы Партии социалистов-революционеров, известной Азефу и неизвестной охранному отделению, или вновь воспользоваться его работой, хотя увольнение Азефа Рачковским было известно, но неизвестно было тогда еще участие Азефа в московском убийстве. По обсуждении этого вопроса остановились на втором решении, и Азеф сделался опять секретным сотрудником. Окончательно он был «провален» бывшим директором Департамента полиции Лопухиным в неосторожном разговоре с В Л. Бурцевым, который тогда специально интересовался выяснением и разоблачениями секретных сотрудников Департамента полиции.

Надо сказать, что работа с такими секретными сотрудниками, как Азеф, весьма затруднялась тем, что они стояли вне сферы другой агентуры и поэтому от проверки ускользали ⁹.

Польская социалистическая партия систематически подсылала в Варшавское охранное отделение своих членов, и надо было быть особенно внимательным, чтобы разобраться в каждом являвшемся с предложением услуг

Россия^^в мемуарах

или арестованном, пожелавшем работать по розыску. Иногда допускались ошибки.

Однажды вечером в охранное отделение пришел молодой человек лет 18 и настойчиво просил пропустить его к начальнику, к которому он имеет «важное дело». Введенный в кабинет юноша назвался Свидерским, манерно расшаркался и, попросив позволения сесть, скромно расположился в кресле. Свое «дело» он изложил последовательно, обстоятельно и без торопливости. По его словам, в пивной, на Сенаторской улице, от неизвестного ему по фамилии человека, которого он после нескольких встреч хорошо знает в лицо, он, Свидерский, получил на временное хранение сверток. Так как в пакете находилась запрещенная литература, то он решил известить об этом охранное отделение и предупредить, что незнакомец обещал явиться за свертком в пивную сегодня же поздно вечером. В представленном Свидерским свертке оказались номера газеты «Работник» ¹⁰, несколько брошюр - все нелегальные издания. Свидерский указал на свою лояльность в отношении русской власти и высказал готовность и впредь оказывать содействие делу розыска и служить «по охране». Для составления протокола его показания Свидерский был отправлен в канцелярию, где ему объявили о временном его задержании, впредь до проверки сообщенных им сведений. Задержание его взволновало, так как он хотел-де лично присутствовать при аресте неизвестного.

Одновременно с этим в пивную были отправлены три филера, где они расположились у столика.

Прошел час.

Вдруг раздались револьверные выстрелы, разбили стекла в окне, и пролетели пули, прострелив шляпу одному из филеров и контузив его в голову.

Минуту спустя все стихло, а стрелки бесследно скрылись.

Старший филер понял свой промах вместо того чтобы организовать наблюдение, он неосторожно вошел в пивную.

Для предания суду достаточных данных не было, и Свидерский административным порядком был выслан.

Из характерных шантажистов запечатлелся в памяти некий Ильницкий, подозревавшийся в военном шпионаже в пользу Австрии и в то же время заподозренный Польскою социалистическою партиею в предательстве по отношению к ней. Ему пришлось уехать из Царства Польского, и он начал появляться от поры до времени в различных городах России.

ГЛАВА 2 ВНУТРЕННЯЯ АГЕНТУРА. СЕКРЕТНЫЕ СОТРУДНИКИ

РоссшКэ^в мемуарах

Наблюдательный и ловкий, Ильницкий обыкновенно с весьма таинственным видом являлся к жандармскому офицеру, обещая ему сообщить важные сведения, но с условием не писать о нем, Ильницком, ни в Москву, ни в Варшаву, а прямо в Департамент полиции. Зная фамилии нескольких террористов, в том числе Б. Савинкова и др., он импонировал своею осведомленностью и давал «сведения» о якобы готовящемся «центральном» терроре. Он указывал фамилии некоторых сановников, родственники которых террористы, давал адреса ряда лиц, которые по справкам оказывались действительно там проживавшими.