«Охранка». Воспоминания руководителей политического сыска. Том I
Шрифт:
Эта характеристика подтверждается высказыванием С.П. Белецкого, бывшего директора Департамента полиции, затем товарища министра внутренних дел. В своих показаниях, данных Чрезвычайной следственной комиссии, он писал, что Протопопов сблизился с Васильевым благодаря Курлову и Бадмаеву. «В Васильеве ‹…› Протопопов, как он мне лично передавал, ценил главным образом исключительную преданность его личным интересам, в жертву которых Васильев в последнее время принес даже свои старые дружеские связи с П.Г. Курловым» 25 .
Ходили слухи, что другие товарищи министра не пожелали брать на себя ответственность - заведование
В октябре 1916 года газеты сообщали о перераспределении полномочий между министром внутренних дел и директором Департамента полиции. Если ранее директор Департамента был подчинен товарищу министра внутренних дел, который заведовал Департаментом полиции, то теперь - непосредственно министру внутренних дел. Кроме того, «по особому докладу предполагалось предоставить Васильеву права товарища министра» 33. И действительно, вскоре было опубликовано высочайшее повеление поданному вопросу: «25 ноября 1916 г. Его Императорское Величество Всемилостивейше повелеть соизволил возложить исполнение обязанностей товарища министра внутренних дел по заведованию Департаментом полиции на
Poccutf^L^ мемуарах
директора департамента действительного статского советника Васильева,с предоставлением ему права присутствовать за министра в правительствующем сенате и высших государственных установлениях, а равно права подписывать бумаги по сему департаменту и решать текущие доклады сметного и распорядительного характера Департамента полиции» 34
Февральская революция преподнесла много неожиданностей Васильеву. В первых числах марта он явился с письмом к М.В. Родзянко в Государственную думу, в котором писал: «Считаю своим долгом довести до сведения Вашего, что только сегодня, оправившись после перенесенных событий, я приеду в Государственную Думу, чтобы передать себя в распоряжение Временного исполнительного комитета Государственной Думы». В тот же день вместе с письмом он был арестован и доставлен в Таврический дворец 35.
Впоследствии Васильев содержался в Трубецком бастионе Петропавловской крепости. 5 сентября в связи с «болезненным состоянием» был переведен в хирургическое отделение Петроградской одиночной тюрьмы, а в октябре был выпущен под залог 36.
Впоследствии ему вместе с женой удалось выехать за рубеж.
Воспоминания Васильева были написаны во Франции. Последние годы жизни он провел в «Русском доме» в Сен-Женевьев-де-Буа, где нашли пристанище малоимущие русские эмигранты Парижа.
Он умер в 1930 году, в год издания своих воспоминаний в Лондоне на английском языке. Книга была написана по-русски, затем переведена на английский. К сожалению, русский оригинал найти не удалось, поэтому книга публикуется в обратном переводе. Очевидно, специфика книги была сложна для английского переводчика, который не был достаточно силен в российских терминах, касающихся полиции, и, может быть, не знал всех нюансов и сложностей работы российской спецслужбы.
* * *
Включенные в книгу воспоминания четырех представителей политической полиции царской России последних лет ее существования не равноценны по своему содержанию и объему, в каких-то деталях они дополняют друг друга, в каких-то демонстрируют разную оценку одних и тех же событий. Без всякого сомнения,
мПетроградская газета. 1916 3 декабря.
15См.: ГАРФ. Ф. 1467. On. 1. Д. 69. Л. 5, 7. “См . Там же. Л. 17.
мемуарах
Все четыре автора говорят об одних и тех же событиях, делах и людях: о методах работы политической полиции, об отношении к провокации и что они считают провокацией, об Азефе, Распутине, убийстве Карпова, убийстве Распутина. Но каждый из них вносит свое видение событий, дополнительные нюансы, свое отношение к лицам и фактам. В результате читатель получает многомерную, объемную картину происшедшего.
Рисуя без прикрас и со знанием дела картину местного политического сыска России, авторы дают возможность читателю увидеть реальных людей и реальные учреждения этого сыска, а заодно и отбросить примитивные штампы, которые навязывались ему в недалеком прошлом.
Благодарю О.В. Будницкого, Д.И. Зубарева, Г.С. Кана, К.Н. Морозова, Г.А. Смо-лицкого, А.В. Шмелева, М. Шрубу за справки и консультации, а профессора Чикагского университета Дж. Дейли за копии вышедших за рубежом книг, использованные при подготовке данного издания
3. Перегудова
А.П. Мартынов
Моя служба в Отдельном корпусе жандармов
Эту книгу воспоминаний о моей службе в Отдельном корпусе жандармов я писал урывками в течение пяти лет, от 1933 до 1938 года.
А.М.
ВВЕДЕНИЕ
Правдивость– необходимое условие всех «воспоминаний».
– Отдельный корпус жандармов и легенда о носовом платке Николая I.
– Основные причины неудовлетворительного функционирования российской политической полиции.
Необходимым условием для авторов «воспоминаний», обдумывающих их пригодность для историков, является правдивость. Оглядываясь на наше прошлое и сравнивая его с настоящим, мы, русские эмигранты, часто и невольно готовы закрыть глаза на теневые стороны и охотно берем широкой кистью побольше радужных красок с палитры наших воспоминаний. Не избежали этого и мемуары, авторами которых были деятели Министерства внутренних дел 1.
Для того чтобы воссоздать правдивую картину моей службы в Отдельном корпусе жандармов, я старался брать с палитры моих воспоминаний все необходимые краски, а не только радужные, и поэтому читатель не найдет в ней той «буколики», которая часто извращает в нашей эмигрантской литературе верную перспективу прошлого.
По поводу основания в 1826 году Отдельного корпуса жандармов, т.е. новоучрежденной политической полиции, права, обязанности и функции которой были в правительственных актах того времени очерчены весьма туманно, рассказывали, что на вопрос графа Бенкендорфа, назначенного главой этого новосозданного Отдельного корпуса жандармов, каковы должны быть функции его, Император Николай I вынул носовой платок и, передавая его Бенкендорфу, сказал: «Ты будешь вытирать им слезы несчастных…» 2