Окассен и Николетта
Шрифт:
– Верно! Ты, братец, хорошо утешил меня. Будь благословен. А сколько стоит твой бык?
– Господин мой, за него требуют двадцать су, но у меня ничего нет за душой.
– Ну вот тебе от меня двадцать су, – сказал Окассен. – Ты и заплатишь за твоего быка.
– Господин мой, – сказал тот, – большое вам спасибо! И да поможет вам бог найти то, что вы ищете.
И человек ушел. Окассен поскакал дальше. Ночь была светлая и тихая, и он все ехал и приехал к тому месту, где расходились семь дорог, и увидел шалаш, который, как вы знаете, сложила Николетта. Он был украшен цветами и снаружи, и внутри, и спереди, и сзади и был так прекрасен, что лучше быть не может. Когда Окассен увидел шалаш [12] , он мигом остановился, а лунный луч осветил
12
Эта фраза – конъектура редактора французского научного издания, так как в этом месте текст рукописи испорчен.
– Ах, боже! – воскликнул Окассен. – Это сделала Николетта, моя нежная подруга, своими прекрасными руками. Ради ее доброты и любви к ней сойду с коня и отдохну здесь ночью.
Он вытащил ногу из стремени, чтобы слезть с коня, но конь был большой и высокий. Окассен задумался о Николетте, своей нежной подруге, и упал на камень, да так неудачно, что вывихнул плечо. Он почувствовал себя тяжко раненным, но напряг все свои силы и привязал лошадь другой рукой к кусту шиповника, лег на спину, и так он вполз в шалаш. Взглянул в отверстие крыши, увидел звезды на небе, заметил одну, самую яркую, и начал говорить:
25
Теперь поют
«Вижу рядышком с луной Тихий свет звезды ночной. Знаю, звездочка, дружок, Николетта там с тобой. Взял ее на небо бог, Чтоб твой скромный огонек Разгореться ярче мог. Николетта, я б хотел Взвиться в горний ваш предел Пусть назад бы я слетел, Лишь успеть бы вас опять Хоть разок поцеловать. Будь я сыном короля, Так же вас любил Милая подруга!»26
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Когда Николетта услыхала голос Окассена, она пришла к нему, потому что была совсем недалеко. Она вошла в шалаш, обвила его шею руками, стала его целовать и обнимать.
– Милый, нежный друг, какое счастье, что я нашла вас!
– Какое счастье, что я вас нашел, прекрасная, нежная подруга!
Они целовались и обнимались, и велика была их радость.
– Ах, нежная подруга, – сказал Окассен. – Я только что тяжело ранил себе плечо, но теперь не чувствую ни боли, ни страданий, раз вы со мной.
Она ощупала ему руку и нашла, что плечо вывихнуто. Так долго гладила она плечо своими белыми руками, так долго растирала, что с помощью бога, который любит любящих, она вправила плечо. А потом она собрала цветы, и свежую траву, и зеленые листья и, оторвав полоску от своей рубашки, привязала их к плечу, и Окассен совсем выздоровел.
– Окассен, – сказала она, – посоветуемся, что нам делать. Если ваш отец прикажет завтра обыскать этот лес и меня найдут, не знаю, что будет с вами, но меня-то сгубят.
– Да, милая, нежная подруга, это было бы для меня большим горем. Но если мне удастся то, что я задумал, вас не схватят.
Он сел на коня, посадил подругу впереди себя, целуя и обнимая ее, и они понеслись в открытое поле.
27
Теперь поют
Окассен красив, влюблен, Белокур и ловок он. Он с подругой дорогой Покидает лес густой. Лоб целует, очи ей, Розы щек и прядь кудрей Николетта все грустней: «Окассен, мой дорогой, Скоро ли в стране какой С28
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Окассен и его подруга сошли с коня, как вы уже слышали и поняли. Он вел лошадь под уздцы, а подругу вел за руку, и они шли вдоль берега. И Окассен увидел, что плывет корабль, и заметил, что купцы, сидящие на нем, гребут к самому берегу. Он подал им знак, и они подъехали к нему. Он сторговался с ними, и купцы взяли их на корабль. И когда они вышли в открытое море, поднялась сильная, чудовищная буря, которая швыряла их то туда, то сюда, пока они не прибыли в чужую страну и не вошли в гавань замка Торлор. [13] Тогда они спросили, что это за земля, и им сказали, что это владения короля Торлорского. Потом Окассен спросил, что он за человек и не ведет ли он войну, и ему ответили:
13
Название некоей сказочной «антистраны». Возможно, это искаженное название местечка Турлюр (теперь Эг-Морт), в 40 километрах от Бокера.
– Да, большую войну.
Окассен прощается с купцами, те оставляют его, поручив богу. Он садится на коня, опоясавшись мечом, сажает подругу впереди себя и едет к замку. Спрашивает, где король, а ему отвечают, что тот рожает ребенка. [14]
– А где же тогда его жена?
И ему отвечают, что она ушла с войском и увела с собой всех жителей страны.
Когда Окассен услышал это, он очень удивился, приблизился ко входу во дворец и сошел с коня вместе с подругой. Она осталась держать лошадь, а он, опоясанный мечом, вошел во дворец и ходил там повсюду, пока не набрел на покой, где лежал король.
14
Это отражение старинного обряда, зафиксированного у ряда первобытных племен Южной Америки, Африки, Океании, а также у басков и древних кельтов. Суть обряда, называемого «кувадой», сводится к тому, что муж рожающей женщины ложится в постель и имитирует родовые муки. Считалось, что этим он помогает жене.
29
Теперь поют
Торопливою стопой Окассен вошел в покой. Видит он – постель стоит, А на ней король лежит. Окассен ему кричит: «Что ты делаешь, дурак?» А король ответил так: «Мне родить приходит срок, Будет у меня сынок. А когда его рожу, Я обедню отслужу, Как обычай мне велит, – Вот потом за край родной Постою я головой – Славно повоюю!»30
Теперь говорят и сказывают-рассказывают
Услышал Окассен, что говорит король, стянул с него все покрывала и расшвырял их по спальне. Увидел поблизости палку, схватил ее и чуть ли не до смерти избил короля.
– Славный господин мой! – закричал король. – Что вы хотите от меня? С ума вы сошли, что ли? Колотите меня в моем же доме!
Черт побери! – вскричал Окассен. – Жалкий ублюдок! Я убью вас, если вы не поклянетесь мне, что больше никогда ни один мужчина не будет рожать детей в вашей стране.