Океан и небо
Шрифт:
Моря. Прозрачна гладь, и там столько глыб,
Сколько пузатый город – чуть мал и глуп,
Серой гортанью твоих поглотил бы рыб.
Словно огромный крейсер опустошён
Кем-то еще по осени. Нет улик.
Я же у стёкол нем, без тебя смешон,
Видимо и поэтому стал безлик.
24.12.2016
Маяк
Я – маяк и в ночи мой голос сильнее
Что без слов под собою гордые корабли
Погребают на дне городами. Там целый полк.
Океан их глотает не мешкая, как рубли.
Я – маяк и мне ноги хлещет ознобом лёд.
Я совсем одинок. Бей горечью по плечу,
Не ослабну ничуть. Век идёт, а суда вперед
Уплывают. Но я вё равно им свечу, кричу.
Я – маяк и в ночи мой голос сильнее бурь.
Но живу на границе неба. Там бездн приют.
Жгу и жду, только солнце болью горит во лбу,
Ведь твои корабли по-прежнему не плывут.
Февраль, 2017
Циклон
Надо совсем немного света, чтобы увидеть всю глубину глаз. Считывая внутренним датчиком в промежутках между ударами сердца, именно, ту тишину, которая и насыщает тебя его тихим присутствием. Окрыленная существованием какого-то сверхмассивного влияния другой души, твоя, просто слушает, без ненужных, чужих усилий, силу надвигающегося циклона. И надо совсем немного времени, чтобы научиться чувствовать все грани в тёплых оттенках.
Ведь любой циклон – это не приговор. Синоптики тоже ошибаются.
Атмосферные слои
И вот рассыпаются последние атмосферные слои.
А дальше забудутся даже самые малейшие упоминания о них.
Забудутся даже самые малейшие упоминания о тебе.
Ты один из тех, кого, как будто, и не было внутри них. Никогда.
А они ещё миллионы лет будут, как приклеенные на земле,
с тобой или без тебя.
Ты улетишь… Звезды впереди.
Ничего не измениться снаружи или внутри в их структуре.
Зато ты будешь нуждаться в них всегда. Как не кляни.
И в самых мельчайших каплях
пытаясь поймать хоть чуточку себя,
ты всегда будешь находить намного больше ощущений, чувств и жизни.
Больше чем там, где невесомо и холодно.
Клавиши
Солнце путается в волосах,
и день
на радужке
приобретает немыслимый силуэт,
будто, город – уже не город,
а явный, точный
сон, воссозданный
вместо бетонных стен, тем
дыханием клавиш,
которые
и после, они живут в тебе,
а после, и ты
живешь
в них.
* * *
Когда города осядут на пальцах рук,
и сложатся, как цветы из бумажных стен;
время сгорев, растеряет всю важность сцен
прошлого, нам оставляя тепло губ.
* * *
Если мир остаётся в грамме
до спасения / одиночества,
до последней строки, как в точности,
надо мной, умирая день,
бы неистово жёг и все почести,
и все прочерки глав,и все горести;
только в этой никчёмной повести
не хватило на это
сил.
Всё кругом остаётся в гамме,
что берут у рассвета зимы,
чтоб мудры и неотразимы
мы слетали по новой вниз;
где над бездной отлажен
счетчик:
где и как нам поставить
прочерк,
где и сколько смолчать.
И точек
ровно столько,
мол, ты здесь был.
Ровно столько потом
живу.
Счастье живёт в тебе
Счастье живёт в тебе всегда,
и ты носишь его в кармане
пиджака,
платья, джемпера, джинс; и вспех, да,
по забывчивости,
и занятости суетливого чудака,
что пытается всё успеть
меж вселенских игр;
в которые вовлечен
каждый
из нас,
рискующий в раз, под призмой
устойчивых стереотипов
забыть об этом.
Но счастье хранится всегда
с тобой, неизменно лёгкое и родное,
как огромные невесомые облака, —
целая вселенная теплится между ребер;
маленькая оторванная фольга,
смятая, как комок,
только светится и несёт
тепло в себе,
и еще миллионы галактик,
и еще миллионы солнц,
и еще миллионы морей.
Маленькое солнце
Они стояли и молчали.
А ночь нежно таяла в лунном свете,
растворяя в себе все их мысли, действия и желания.
А звезды мерцали необычайно красиво,
не так как обычно, не так как всегда.
Казалось, в своей загадочности, они прячут что-то;
что-то крохотное и светлое,
больше похожее на улыбку маленького солнца.
А дотронься пальцем, и кажется, ты сам станешь им,