Океан

Андреев Леонид Николаевич

– Идем! Только у человеческого горя нет дна… Смотри туда, если хочешь.

– Хорошее утро!

– Хорошее утро.

Уходят, один угрюмый, другой веселый и беспечный – и равно ласкает небо их обоих. Медленно, красиво клонясь под тяжелой плетенкой, идет Мариетт и ей сопутствует теряющий голову Филипп.

– Ты слышишь, какой сильный голос у Гарта? – спрашивает Мариетт.

– Слышу, Мариетт.

– Не зови меня Мариетт. Гарт говорит, что некоторые люди

умирают даже в двадцать лет – тебе не приходилось слышать? Тебе тоже двадцать лет.

– Да, уже двадцать, Мариетт.

– Или ты хочешь, чтобы я сама сделала это? – в гневе останавливается женщина.

– Для него?

– Да, для него. Зачем ты каркаешь мое имя, уверяю тебя, меня никогда не называли так. Никогда!

Филипп говорит вызывающе:

– Я выхожу в лодке один и всему морю кричу! Мариетт, Мариетт! Я целовал Мариетт!

Женщина окидывает его презрительным взором:

– Да, так говорят все.

– Ты знаешь, старик, – она гневно подходит к Хорре и бросает в него слова, как камни: – вот этот был моим женихом и целовал меня.

Филипп уходит, повторяя со смехом:

– Мариетт, Мариетт!

– Знаю, – угрюмо отвечает Хорре.

– Нет, ты ничего не знаешь. Ты мне мешаешь жить, волк! В моей груди стояла радость поверх сердца, зачем вы все расплескиваете ее? – кому нужно расплескивать мою радость, чтобы она сохла на песке. Это я солгала: Филипп никогда не целовал меня. Слышишь? Я ненавижу Филиппа.

– Слышу.

– Хорре?

– Мариетт?

– Кто зажигал вчера огни у мыса? Скажи-ка.

Хорре хрипит насмешливо:

– Ты ошиблась. Это не был огонь. Это был маяк святого Креста.

– Уж и хорошо ты придумал! Но не лги: это был огонь. И я знаю, кто зажигал его.

– Скажи: дьявол! Мне все равно.

– Ой, берегись, Хорре! Или у тебя две головы?

– Будь бы две, одну я давно отдал бы твоему Хаггарту. А то одна. Куда ты девала его голову, Мариетт?

– Ты мне не даешь жить, волк. Ты опять поил джином маленького Нони?

– Вон идет твой муж. Скажи ему.

Мариетт окидывает его гневным взглядом и уходит. Издали окликает ее Хаггарт:

– Мариетт!

И не оглядываясь, она отвечает:

– Мне некогда, Гарт.

– Ого! – говорит Хаггарт, усаживаясь на камень возле Хорре. – Это ты опять рассердил ее, матрос? Не надо этого, кому-нибудь от этого может быть плохо. Ты глуп, Хорре: почему ты не любишь ее?

– Как тебе сказать, Нони? – говорит матрос осторожно.

Хаггарт весело перебивает его:

– Так, будь осторожнее. Если бы ты пошевелишь

мозгами, матрос, ты бы понял: ты должен любить ее. Почему? Потому что она похожа на меня. Вот смешно: она похожа на меня, как сестра! Сестричка Мариетт.

– Все люди похожи, и все люди разные, – уклончиво говорит матрос.

– Мне хочется поплыть к тому старому шаману и схватить его за ожерелье, пусть скажет: не от одной ли мы матери, я и Мариетт.

Смеется.

– Тебе весело, Нони?

– Да. Понюхай мои руки, Хорре, – как славно пахнут они морем! Можно подумать, что я весь океан пропустил сквозь пальцы.

– Пахнут, но только рыбой. Не обижайся, Нони: так пахнут руки и у негра в камбузе.

Хаггарт хмурится, но тотчас же гнев его переходит на смех.

– Вот бы я посмотрел акулу, которая захочет съесть тебя: тебя нельзя ни проглотить, ни выплюнуть.

– Тебе очень весело, Нони?

Хаггарт быстро:

– Да. Мне мешает жить один человек. А у тебя синяк, матрос? – это не бывает даром. Ты где-нибудь нагулял его. Что? И где ты пропадал три дня? Ты где пропадаешь по три и по четыре дня, – Хорре?

– Я ходил бражничать, Нони, я бражничал в городке.

– Ну, и хороший же ты человек, Хорре! Теперь не скажешь ли ты, что ты пил джин и тебя побили?

– Кое-что было, Нони.

Хаггарт вскакивает на ноги и с крепким гневом, наклонившись, говорит матросу:

– Нет, а не скажешь ли ты, что видел тех и они ждут меня. Эй, Хорре – ну-ка скажи!

Хорре покорно отвечает:

– Нет, капитан, не скажу.

Хаггарт садится:

– Я знал, что не скажешь. Трубку!

– Есть.

– Я уже вижу, как вы там хныкали, скрипели зубами и клялись. Или всю жизнь мне таскать их на хвосте, – ты как думаешь, боцман? Вчера кто-то зажигал огонь у мыса, но я не хочу знать, кто это был. Я думаю, что там никого не было. Хм! Я уже слышу, как одни говорят: мы не можем без капитана, англичанин проглотит нас. А другие: лучше пойдем и убьем его, чем столько ждать. А я хочу жить здесь.

– Живи.

Молчанье. Проходят двое стариков; один совсем старый, с выгнутой колесом спиною, шамкает ворчливо:

– Говорят: Рикке, эй, дедушка Рикке. А кто будет плести сети? У меня соленая вода в глазах. Я вижу, как сквозь воду – кто будет плести сети? Вот тебе и весь тут дедушка Рикке…

Хорре. Все ходят и хвастают, что хороший улов. Правда это, капитан?

Хаггарт. Я хочу жить здесь. Да, правда. Сегодня хорошее утро – вода пахнет! И зачем ты говоришь мне капитан? – давай теперь разговаривать, как друзья. Я очень счастлив, Хорре!