Оккультный Гитлер
Шрифт:
Не успел Генрих Гиммлер приступить к обучению в крупном крестьянском хозяйстве под Ингольштадтом, как его свалил тиф. Некий врач вынес приговор: «Занятия прекратить на год, затем – очное обучение в учебном заведении». После выздоровления, 18 октября 1919 года, Гиммлера зачислили на сельскохозяйственное отделение высшего технического училища при Мюнхенском университете.
Когда же Майя Лориц, девушка его мечты, окончательно дала несчастному влюбленному отвод, Генрих решил, что только война и солдатская жизнь смогут принести успокоение его измученному сердцу. 28 ноября 1919 года он записал в дневнике: «Если бы сейчас я мог смотреть в глаза
В конечном итоге именно юношеские разочарования, помноженные на внутренние милитаристские устремления, привели Генриха Гиммлера в НСДАП. Началось все со знакомства с Рёмом.
Запись в дневнике Гиммлера свидетельствует, что в январе 1922 года, на одном из собраний в мюнхенской пивной «Арцбергеркеллер», он встретился с Рёмом: «Там также присутствовали капитан Рём и майор Ангерер [2] . Было очень приятно. Рём пессимистически настроен по отношению к большевизму».
2
бывший ротный командир Гиммлера. – А. П.
Капитан произвел на Генриха сильнейшее впечатление. Тем более что Гиммлер, благоговевший перед любым начальством, никогда не забывал, кто на военной иерархической лестнице находится выше него. Встречаясь с «господином капитаном», Гиммлер и в дальнейшем всегда внутренне вытягивался в струнку. И капитан сумел найти верный подход к студенту? для старшего товарища Гиммлер был готов на все.
5 августа 1922 года, едва сдав выпускные экзамены и получив должность сельскохозяйственного ассистента в фирме «Штикштофф-Ланд ГмбХ» в Шляйсхайме, производившей азотные удобрения, Гиммлер по совету Рёма вступил в националистическую организацию «Имперский флаг». Вечерами, после работы, Гиммлер с упоением занимался военными упражнениями, готовясь с единомышленниками к уличным боям будущей революции.
Вскоре у Гиммлера появилась возможность делом доказать свою преданность Рёму. В конце августа 1923 года он оставил работу в Шляйсхайме и вернулся в Мюнхен – там он вступил в НСДАП, получив билет за номером 42404, и уже в ноябре принял активное участие в своей первой «боевой операции» – «пивном» путче Адольфа Гитлера.
В дни путча Рём доверил Гиммлеру старый имперский флаг, на котором присягали путчисты. С этим флагом Генрих отправился к баварскому военному министерству, которое захватили штурмовики Рёма. Там же он стал свидетелем первого разгрома нацистов – утром 9 ноября части рейхсвера и полиции атаковали здание министерства, и Рём предпочел сдаться.
Однако вера в фюрера и в правильность лозунгов нацистов поддерживала Гиммлера – оставшись на свободе, он занялся пропагандистской работой, при этом не только воспевая нацизм и нацистов, но и продвигая народнические идеи.
Вскоре Гиммлеру удалось пробиться в первые ряды «воинствующих народников». Он был избран гауфюрером Баварии, поддерживал контакты с артаманами по всей стране, в том числе и с бранденбургским фюрером этого ордена Рудольфом Хёссом, ставшим в будущем комендантом Освенцима и одним из самых жутких преступников Второй мировой войны.
Среди
Дарре внушил Гиммлеру то, что сам проповедовал на протяжении ряда лет. Проблема сельского хозяйства – не экономическая, это? «проблема крови». Задача государства состоит в том, чтобы всемерно содействовать распространению крестьянской крови – путем расселения на новых территориях, повышения рождаемости, сокращения процесса переселения в город.
«Необходимо как можно быстрее неразрывно соединить лучшую кровь нашего народа с землей», – призывал Дарре.
Самым подходящим резервуаром «лучшей крови» он считал нордическую расу. Для современников это означало вытеснение всех чуждых нордическому мифу идеологий, уничтожение всех сил, придерживавшихся интернационалистских и гуманистических убеждений, начиная с масонства и кончая проповедующим человеческое братство и терпимость христианством. Потрясенный Гиммлер увидел очертания нового для него мира, о возможности существования которого он раньше лишь смутно догадывался. Оракул «крови и почвы» просветил его, и, возможно, именно тогда Гиммлеру привиделась расовая элита будущего – правители будущих германцев, рыцари ордена СС.
В то же самое время у молодого нациста появилась возможность изменить свою судьбу и вернуться к нормальной жизни бюргера. В 1926 году он познакомился с Маргаритой Боден – дочерью помещика из западно-прусского местечка Гончерцево. Девственный нацистский пропагандист окунулся с головой в омут любви. Однако у Гиммлеров-старших серьезные намерения сына никакого восторга не вызвали: Марга (как она сама любила себя называть) была на восемь лет старше Генриха и ко всему прочему исповедовала протестантизм. Достаточно долгое время Гиммлер не решался представить Маргу родителям. Он писал брату по этому поводу: «Мне легче в одиночку очистить зал от тысячи коммунистов!»
Наконец старики родители сдались и предоставили молодым самим решать свою судьбу. 3 июля 1928 года Генрих и Марга повенчались и решили начать новую жизнь в деревенской идиллии – молодожены приобрели земельный участок под Мюнхеном. Там они построили небольшой деревянный домик: на первом этаже располагались две комнаты, еще три находились на втором этаже. Генрих собственноручно смастерил курятник, так как молодая чета предполагала создать большую птицеферму.
Со временем Гиммлеры приобрели 50 кур-несушек, однако вечная нехватка денег и бурная политическая карьера хозяина дома затормозили реализацию проекта по организации крупной фермы.
6 мая 1929 года Марга писала мужу: «Куры ужасно несутся, всего два яйца в день. Я не представляю, как мы дальше будем жить, Да еще сумеем ли накопить деньги к Троице. „…“ У нас сплошные неудачи. Я пытаюсь что-то откладывать, но деньги тут же испаряются». В следующем письме – те же заботы: «Ты опять не ответил, как нехорошо. Если завтра утром не появятся деньги, служанка не сможет забрать твои ботинки».
К финансовым проблемам добавился семейный кризис, наступивший раньше, чем могли предположить сами супруги. Холодная, нервная, не отличавшаяся покладистым характером Марга начала до такой степени раздражать впечатлительного мужа, что он все чаще под различными предлогами покидал дом. После рождения дочери Гудрун, их единственного ребенка, супруги окончательно разошлись.